Быть жизнью. Сергей Юрченко

себе только трусы.

      – Так и думала, что дрищ.

      Она усмехнулась.

      Я думал, как ей ответить, чтобы она выпала в осадок, но пока я думал, она лишь еще пуще прежнего рассмеялась. Судя по всему, мое выражение лица в замешательстве меня выдало.

      – Лучше просто сядь и возьми фужер, – не скрывая улыбки, говорит она.

      Она протянула мне фужер с вином. Я сделал глоток и тут же обплевался: вкус был хуже, чем у водки.

      – Что это?! – я буквально кричу.

      – Дешевое вино. Я добавила в него этилового спирта. Правда, получилось не слишком приятно, но зато, убив пару стаканов, мы будем готовы.

      – Ты издеваешься? Мы будем убиты!

      – Так хорошо же. Боже, не говори, что ты так никогда не делал и боишься. Ты же не маленький мальчик.

      Ее ядовитые змеиные глаза ни на секунду не отводились от меня.

      – Ты хочешь взять меня на понт? – спрашиваю.

      – Нет, конечно.

      – Да, сука. Еще как хочешь. Но у тебя не получится. Обычно бабы не усложняют все своими сраными тараканами в голове. Да и ладно бы они были, но не такие, как у тебя. Ты же совсем пизданутая.

      Она посмеялась.

      – О да, я знаю. Но ты же еще здесь, а значит, моя тактика работает. А вот твоя пока не очень.

      Она встала со стаканом в руке и зашагала вокруг меня, пританцовывая.

      – Тебе и музыка не нужна. – Говорю.

      – Когда душа поет, ее должна слушать тишина. А когда поет сердце, его должно слышать другое сердце.

      Она сделала несколько умелых движений телом, иногда касаясь меня своей грудью в лифчике. Она терлась об меня то грудью, то животом, то задницей.

      Я хочу придушить ее, трахая. Взять за глотку, когда буду вбивать в нее свой хер и держать, пока она будет биться в конвульсиях.

      Почему-то мне казалось, что она хочет того же самого.

      – Давай же, – говорит, – пой вместе со мной. Пой своим сердцем. А когда души споются, споются и тела.

      – Ты со всеми прокручиваешь этот спектакль?

      – Это неважно сейчас. Давай же, пей, пой, целуй.

      Она схватила меня за задницу и вцепилась своими губами в мои. Ее язык провалился ко мне в рот. Теплый и влажный.

      От нее тащило спиртом.

      – Пей, – прошептала она.

      Я почувствовал, как ее рука скользнула по моему телу к члену. Но тут же она отпрянула, выставив указательный палец и сказав:

      – Ты ничего не получишь, пока все не выпьешь.

      У меня уже стоял, как камень.

      Я взял фужер и, закрыв глаза, чтоб не слезились, выпил его до дна.

      Ужасный, просто отвратительный вкус. Тут же меня едва не вырвало, но я сдержался.

      – Мама говорила тебе, что не стоит держать всё в себе? – говорит она.

      – Да что ты за человек?

      Я сел на край кровати. Матрас был ортопедический. Правда, уже не новый: пружины слишком уж давили снизу.

      Она села ко мне на колени. Сквозь края ее трусиков просвечивали едва заметные коротенькие черные волоски.

      Легким движением руки, смотря прямо мне в глаза, она отстегнула свой лифчик сзади. Он повис у нее на плечах.

      – Ты всегда так развлекаешься со своими мужиками? – спрашиваю.

      Она