От него к ней и от нее к нему. Веселые рассказы. Николай Лейкин

слава богу, это уж, кажется, последние! – говорит хозяин.

      – С подворья еще не были да с Васильевского острова, – отвечает жена.

      – Певчие! Певчие! В трех каретах подъехали! – восклицают глядевшие в окошко дочери и обтирают губы.

      Топая сапогами, сморкаясь и кашляя, в дверях показываются певчие в кафтанах и строятся.

      – Лазарю Антонычу! – говорит регент, подходя к хозяину. – Какую, «Ангел вопияше» прикажете?

      – А ту, что сначала на дискантах, а потом басы, знаешь, эдак врассыпную.

      Регент кусает камертон и задает тон.

      – Ванюшка! Выплюнь, шельмец, изо рта булку! Разве можно в одно время и есть, и петь! – кричит он на дисканта и тыкает его в щеку камертоном.

      Дискант выплевывает еду в руку. Начинается пение. Басы, чтоб угодить хозяину, ревут так, что даже стекла дрожат. Кончили. Общее христосованье. Раздается такое чмоканье, что, будь тут лошади, наверное, тронулись бы с места, приняв это за понукание.

      – Господа певчие! Выпить да закусить пожалуйте! Ветчинки вот… – предлагает хозяйка.

      Отказа не последует. Певчие, как саранча, накидываются на водку, на вино и даже на ветчину.

      – Мальчишки, легче! На еду не очень накидываться! – кричит регент. – Заболите завтра, так от вас убыток. Нам еще в шестнадцать мест визиты…

      – Вытекло! Скудель пуста бо есть! – возглашает какой-то бас и поднимает пустой графин.

      – Дольем! Дольем! – откликается хозяин. – Настасья! Сашенька! Тащите сюда ведерную-то…

      – Хозяин, с вашей милостью! Без хозяина нельзя! Укажите путь скользкий!

      – Я с господином регентом… А впрочем, пожалуй… Серафимочка, вели откупорить пару хересу!

      К Серафимочке между тем подсел белокурый тенор и, прожевывая кусок, читает какие-то чувствительные стихи.

      – Мне за голос дьяконицкое место обещали, – говорит он ей, – но я намерен отказаться, так как думаю на светской барышне жениться и свой хор воздвигнуть.

      – Вы и на гитаре играете?

      – И на гитаре, и на скрипке…

      Закуска раздрызгана. На столе стоит четвертная бутыль. Скатерть залита. На полу пятна. Кто-то из певчих икает. Мальчишки щиплют друг друга. Регент дает им щелчки.

      – Хороший бас ежели… – рассказывает молодцу певчий, – так тот крикнет в рюмку, и рюмка пополам…

      – Господа певчие, сделайте милость, пропойте светскую, веселенькую!.. – упрашивает хозяин и уже слегка пошатывается…

      – Ветчинки-то, господа! – взвизгивает среди общего говора хозяйка.

      Певчие группируются и начинают петь «Во лузях». Следом идет «Солнце на закате». Хозяин до того входит в экстаз, что выхватывает из ножен шпагу и начинает ею дирижировать хором.

      – Браво! Браво! Совсем главнокомандующий! – кричат певчие и хлопают в ладоши.

      Через час после ухода певчих хозяин спит в гостиной на диване. Около него на стуле висит мундир, лежат шпага и треуголка. Жена и дочери будят его к обеду.

      – Не хочу… – бормочет он. – Идите прочь…

      – Съешь