Тринадцатая Мара. Вероника Мелан

раз после смерти, проклятая мара воскресала снова и снова, чтобы он мог убивать ее многократно, каждый раз извращенно, каждый раз по-новому.

      Она будет видеть плохие сны этой ночью. Он постарается.

* * *

      Все сны казались мне явью.

      В них я тянулась к человеку, стоящему напротив, должна была объяснить ему важное – мы созданы друг для друга, мы истинная пара. Он просто забыл, но, если я обниму его, он обязательно вспомнит.

      На меня смотрели злые глаза. Это пелена, обида прошлых лет, это просто… фон… Я не судила.

      Приближаясь, я получала удар по лицу, отлетала в конец комнаты. Поднималась, шатаясь, шла вперед снова. Одно касание – и все встанет на правильные места. Иногда у меня выходило добрести вплотную, почти коснуться его губ. И тогда он бил снова. Я не видела рук, не замечала движений, лишь чувствовала боль там, куда впечатывались невидимые кулаки – в ребра, в живот. Когда упала, меня, кажется, пинали. Я теряла сознание, но снова приходила в него. Мне нужно было дойти…

      Глава 6

      Спать на цепях невозможно. Невозможно было этой ночью спать в принципе – слишком реальные кошмары оставили на моем теле синяки. Перекрошенными казались мои внутренности, сломанными – ребра, опухшим от ударов – лицо.

      Теперь, когда меня освободили от цепей, я как сломанная игрушка полусидела-полулежала в углу у дальней стены и не могла пошевелиться. Ткань моих ментальных оболочек трещала, мозг – в фарш.

      Человек, проведший эту ночь в кресле, в котором сидел и теперь, смотрел на меня, и я не могла выдержать его взгляд. Разбитое тело, душа в синяках. И это, судя по всему, только начало. Утро дня, который продолжится новым адом.

      За окном облака и серость, за окном, кажется, приглушили свет – собирался дождь.

      Я не хотела ни есть, ни пить. Я не могла двигаться.

      – Ты сделала что-нибудь хорошее в этой жизни, мара?

      Послышался вопрос. На первый взгляд безобидный, если бы не зловещая аура хозяина квартиры.

      – А ты прикажи мне исповедаться. Как вчера. И, может, я что-то вспомню…

      – Давай я прикажу тебе прикусить язык, и ты его выплюнешь?

      Я умолкла. Мой рот склеился, как от цемента.

      Мы молчали долго. Он, наверное, размышлял над моими дальнейшими мучениями, я же понимала, что мне не уйти. И все же задумалась про «хорошее». Что хорошего я делала в жизни? Чтобы это считалось, чтобы имело смысл? Ничего. Добрые слова, подарки – не в счет… Что ж, как бы ни звали потомка Инквизиторов, он умел заставить меня ощутить себя полным ничтожеством.

      – Я могу забрать твою силу. Навсегда.

      – Забери, – отозвалась тихо. Даже не огрызнулась.

      Сила, она ведь идет вкупе с огромной ответственностью, и эта ответственность давила на меня с ранних лет. Когда ты способен на многое, ты должен принимать верные решения. Однако в мой подарок с названием «могущество» забыли положить этот талант – быть сильной в правильных решениях. До сих пор было стыдно за вчерашнюю слабость, когда я, стремящаяся бежать