День другой – кошмар все тот же. Евгений Меньшенин

четыре часа, а потом стираются, и вы возвращаетесь в тот далекий день, когда вам было пятнадцать лет, вы учились в школе в десятом классе.

      – И что, разве ничего нельзя сделать? – спросила Катя.

      – Мы проводим тесты, энцефалограммы, сканирования. Хорошая новость в том, что у вас нет обширных повреждений мозга. Плохая в том, что мы пока не знаем, как это лечить. Описанные случаи ретроградной амнезии не дают ответов. Люди либо живут так до конца жизни, либо у них память восстанавливается сама собой. И это дает нам некоторую надежду.

      Алексей Вадимович замолчал.

      Катя плакала. Отец обнимал ее.

      – Я оставлю вас на некоторое время, – сказал Алексей Вадимович. – Мне нужно посетить еще нескольких пациентов. Потом я вернусь.

      Он вышел из палаты.

      – Вот почему ты такой старенький, – сказала Катя. – А я уж испугалась, вдруг ты чем-нибудь заболел.

      – Со мной все хорошо, – сказал папа. – Я не болею, просто очень за тебя переживаю.

      – А мама? Как мама?

      – С ней все хорошо. Она придет, и ты все у нее сама спросишь.

      – Как так получилось? Как я попала в аварию?

      – Ты с мужем поехала на рок-концерт. Вечером мы с тобой пообщались по телефону, а через несколько часов мне позвонили из больницы. Как мне рассказали в дорожной службе, водитель такси, на котором вы ехали, не справился с управлением и вылетел на встречку. Это было уже после концерта, судя по времени, около десяти часов вечера. Вы попали под колеса грузовика. Тебя выбросило на обочину, где тебя нашли прохожие. Ты чудом выжила. Мы с мамой сразу приехали в больницу и просидели в коридоре около реанимации всю ночь. Мне было так страшно, я очень боялся, что ты не выживешь. И мама боялась за тебя очень. Но все обошлось. По крайней мере, ты жива.

      Когда отец говорил о матери, он становился подозрительно тихим и запинался.

      – Папа, а я что, была замужем?

      – Да, милая, – сказал он и горько улыбнулся.

      – А как его звали? Мужа моего? Я его знаю? Ну, в смысле, я его знаю – да, но… я знала его раньше?

      – Он вроде бы учился в параллели с тобой, Саша Бортников.

      У нее дрогнуло сердце.

      – Господи, – простонала Катя. – Мое сердце не выдержит.

      Она снова заплакала.

      – Прости, милая, я не хотел тебе это рассказывать. Но ты каждый раз меня уговариваешь… И каждый раз ты плачешь.

      – И сколько раз ты уже все это мне рассказывал?

      Отец пожал плечами.

      – Много. Я уже сбился со счета.

      – Бедненький, – сказала Катя. – И как ты все это выдерживаешь?

      – Ты ведь моя доча. Моя любимая звездочка.

      Она обняла его крепко-крепко, так, чтобы передать всю свою горечь, и любовь, и тоску, и нежность.

      Тут вошел Алексей Вадимович.

      – Ну как вы? – спросил он. – Готовы?

      – К чему? – спросила Катя.

      – Необходимо заполнить кое-какие тесты на эмоциональную реакцию, – сказал врач. – Это поможет нам в следующий раз более мягко преподнести вам неприятные новости. А еще… Михаил