Второй. Владислава Николаева

Пять полноценных переломов, не считая трещин и сколов. Три срослось правильно, образовалась надкостница… подозреваю, доктора прибегали к магическим средствам – слой надкостницы слишком толстый. Остаётся два неправильно сросшихся перелома. Что скажете?

      – О чём? – вздохнул Остап.

      – Согласны на новые переломы, длительную реабилитацию, боль, борьбу… жить дальше?

      Остап задумался.

      Крепко закрыл глаза:

      – Ты хоть понимаешь, о чём говоришь?

      Склоняюсь над ним, на уровень его всклоченной заросшей головы.

      Он открывает глаза, чтобы встретить мой взгляд, каким он был в первые часы после расщепления на две части. Молча смотрим друг на друга. Сафи прижимает руки к сердцу.

      – Согласен, – выдыхает Остап обречённо. Он не может беззаботно поверить, жизнь была с ним слишком неласкова.

      – Не будем тянуть.

      Я хорошо оборудовала медицинский кабинет. Здесь есть и операционная, и лаборантская, и лазарет, и душ с ванной, и кладовая.

      Захар следит со стороны, редко прерываясь, чтобы моргнуть.

      Обмываю пациента, тщательно очищаю кожу и волосы. Я, конечно, не собираюсь резать его на кровавые нестерильные куски, но так нам всем будет гораздо приятнее иметь с ним дело.