Политрук. На Ржевском выступе. Валерий Большаков

по счету – штабсфельдфебель вроде бы – протрезвел и даже вскинул руки, но жест «сдаюсь» ему не помог – пленные мне ни к чему. Пуля отбросила унтера на лежак.

      – Лапин! Годунов! Антаков! Белоконов! Вон носилки, перетаскайте тушки в тупик – и штабелем. Якуш! Бери двоих, разведай окрестности в сторону Полунино.

      – Есть!

      И тут затрезвонил телефон, холодно блестя черным бакелитом. Я замер. Не отвечать? Немцы не поймут. Забеспокоятся, набегут с проверкой…

      Выдохнув, поднял трубку.

      – Обер-фельдфебель Шульц? – донесся вкрадчивый баритон.

      – Айн момент! – зажав телефон ладонью, я отчаянно прошипел: – Кто по-немецки шпрехает?

      – Я, товарищ командир, – неуверенно отозвался Никитин, – немного…

      – Яша, – твердо сказал я, – ты – обер-фельдфебель Шульц! На!

      Красноармеец взял трубку, прочистил горло и выдал:

      – Фельдвибель Шульц, фарен зи форт… – Кивая невидимому начальству и бледнея, Никитин вытянулся. – Йа! Йаволь!

      – Мля-я… – восхищенно выдохнул Лапин, подхватывая носилки.

      Отмахнувшись от него, рдеющий Яков доложил:

      – Майор Хильперт приказал усилить посты!

      – Поздно спохватились! – хохотнул Косенчук, собирая провизию. – Шоколад! Твою ж в бога, в душу мать…

      – Товарищ командир!

      Я резко обернулся, заслышав Пашкин голос.

      – Старшина передал, что там артиллерийская позиция – четыре 15-сантиметровые гаубицы. Расчеты мы сняли… – Понизив голос, Ломов поведал: – Тёма немца заколол!

      – С почином его! – криво усмехнулся я, забрасывая в угол унтерскую кепку. – И всех нас!

* * *

      Ночь по-прежнему покрывала мир темнотой, а лунный свет больше мешал глазам видеть, нарезая ломаные тени. Ход небесных сфер был на нашей стороне – незримые, как демоны-убийцы, мы перебегали по траншеям, расходясь всё шире и дальше, шаг за шагом возвращая отобранную землю.

      Немцы, конечно, сплоховали. Понадеялись на мины, а русские взяли да и обошли ВОПы! А я, признаюсь, растерялся. Тот самый шанс, который еще вчера числился в неосуществимых, легко и просто давался в руки. Я от него отмахивался, чтобы зря не мечтать, а он – вот же ж!

      У нас получалось захватить плацдарм для штурма Полунино.

      Нет, я, конечно, рассчитывал на успех ночного рейда, но надеялся, максимум, пошуметь. Устроить громкий тарарам – и уйти без потерь. Уйти! Ха!

      Нас тут меньше взвода, а мы тихо, без шума и пыли, захватили три артиллерийские позиции с гаубицами «Kwk-18» и с зенитками «ахт-ахт», четыре ДЗОТа, пару ДОТов, склад боеприпасов… Что ж мне теперь, бросить все это? Щаз-з!

      – Якуш! Ходанович! Будем закрепляться.

      Сержант со старшиной ухмыльнулись дуэтом, и я не удержал на лице строгого выражения, тоже заулыбался.

      – Часовых у землянок сняли, а куда дели?

      – Да вон, где сортир у них, – Ходанович махнул рукой. – Самое место!

      – А теперь… – Помедлив, я договорил: – Надо тихо вырезать солдатню.

      – Пока