Так умирают короли. Владимир Васильевич Гриньков

«героев» одной из самсоновских передач. Не всем нравится, когда их разыгрывают. Но вряд ли в передачах было что-то такое, из-за чего к их создателю надо подсылать двух «качков». Эту версию я тоже отбросил.

      Оставались деньги. Рэкет или что-то в этом роде. Самсонов выплачивал нам вознаграждение как будто из своего кармана, безо всяких ведомостей. И Загорский вчера подтвердил – имеет место «чёрный нал», нигде не учтенные наличные. А там, где «чёрный нал», всегда происходят какие-то неприятные вещи. Вот как сегодня, например.

      Вечером я заговорил об этом со Светланой. Мы сидели с нею на балконе в глубоких плетёных креслах и смотрели на закат. Уставшее от дневной жары солнце скатилось за крыши домов. Мы потягивали прохладное белое вино. Было уютно и спокойно.

      – Наша передача богатая, да? – как можно беззаботнее спросил я.

      Светлана наморщила лоб, не поняв вопроса.

      – Денег у нас много крутится?

      – Наверное, много, – ответила Светлана. – По деньгам у нас Илья главный. Он знает.

      – А откуда деньги?

      – От продажи передач.

      – Кому?

      – Телекомпании, кому же еще. Мы производим товар, этот товар – наша передача. Потом мы наш товар продаём телекомпании, она платит нам деньги.

      – Большие?

      – Ну, наверное. Десятки тысяч долларов, насколько мне известно.

      – За каждую? – поразился я.

      – Конечно. Ты знаешь, сколько стоит «Поле чудес»? Или «Пока все дома»? Целую кучу денег. И нам платят не меньше, потому что наш рейтинг и их рейтинги практически совпадают.

      Десятки тысяч долларов за каждую передачу – это очень много. Может быть, из-за этих денег Самсонов и пострадал?

      – А кто этими деньгами распоряжается? – спросил я. – Дёмин?

      – Формально – да. Но настоящий хозяин, конечно, Самсонов.

      Светлана поставила пустой стакан на пол. Я предупредительно взял бутылку вина, но Светлана отрицательно покачала головой и посоветовала:

      – Не забивай себе голову этими глупостями.

      – Если я участвую во всём этом, то почему бы мне не знать, откуда к нам поступают деньги.

      – А зачем?

      Я понял, что вопрос задан серьёзно. Можно было отшутиться, конечно, но я вдруг осознал, что поступить так – себе дороже выйдет. И тогда я рассказал ей всё: про Самсонова и его гостей, про кровь на самсоновском лице, про свои сегодняшние мысли. Светлана немного побледнела, и лицо у неё стало строгим, но я всё-таки рассказал ей всё до конца. Она была единственным человеком, который мог бы открыть мне подоплёку происходящего, и я не хотел лишиться её доверия.

      – Только ты не говори Самсонову, что я тебе об этом рассказал, – попросил я.

      Светлана кивнула. У неё было печальное и строгое лицо.

      – Не переживай, – успокоил я. – Нас это, в общем-то, напрямую не касается.

      – Да, да, – меланхолично подтвердила она.

      Солнце уже спряталось, оставив в напоминание о себе неширокую красную полосу над чёрными крышами