Диалоги с самсарой. Стиходелии. 2012—2021. Дмитрий Гольденберг

сделан Ихтиандр ты, а завтра, Агасфер.

      В безвременьи не стало места дню.

      В беспамятьи, как в проруби любви мы.

      При ку-де-та идейно визави мы,

      И статус-кво блюдём при дежавю…

      Игра в ящик

      Серого пришельца из упавшего давеча НЛО

      Хоронили в футляре от скрипки,

      «Не откладывая в долгий ящик»,

      Как несколько двусмысленно выразился хрестоматийный человек в чёрном.

      Споктнувшись, ничтоже сумняшеся, о баб-ёжкино помело,

      Очутимся ли по ту сторону приотворённой калитки,

      Выдавливая набухший прыщик ли, распрямляя хрустящий хрящик,

      Растворяясь снотворным в притворно проворном аморфном придворном?

      Где-то к югу от центра пересечения всех трамвайных линий

      Находится Атлантида, а, может, просто набитый ненаписанными стихами ягдташ.

      Как говорил младший старшему при переходе границ дозволенного: «Я тоже Плиний»,

      Дерзко махал проезжающим мимо опричникам веером и вырисовывал незавизированный танец чардаш.

      Нам в подзорную трубку видны очертанья покрытой пришельческим флотом Венеры.

      Лай собак. Ночью кошки и призраки серы.

      Волки сыты, а козы рогаты и ностры.

      В фильме «Крёстная Мать» на Земле правят бал злые Драко, рептильные монстры.

      По Дунаю плывёт Парацельс, а на нём лапсердак и трико,

      Рассовав по карманам и свойства предметов и сущности сутей.

      Митридат, став царём, заседает на троне и кушает раков,

      После шлёт батальоны на смерть, всуе алча дешёвых эффектов.

      Псину Павлова вымыв под душем Шарко,

      Растереть полотенцем её, причесать и одеть и обуть её.

      Приземлив звездолёты на плоскости крыш зиккуратов,

      Как же можно в ликующих толп не бросаться горстями конфектов!

      Андро

      Как набросало желудей

      На разветвления аллеек.

      Окурков, шприцев, бигудей,

      Презервативов, батареек.

      Как поддувало, замолаживало,

      Так поддыхало завораживало.

      Как лицедейство лицемерило,

      Так полицейство жандармерило.

      Души корпускул – прыг из панцыря.

      В стране случится аншлюс канцлера.

      И стадо, до сих пор панургово,

      Взойдёт под иго, демиургово.

      Аршин веслом, мерило смыслится.

      Где пыль столбом, дым коромыслица.

      Там ремесло, шелков пряденье,

      Эдемский змей, грехопаденье.

      .

      .

      .

      Переборов Гиперборея,

      Болиголовом приболев,

      Лев прибыл в царствие Морфея,

      В соцветьи страстных мужедев.

      Столь андрогинно филигранен,

      Гипертрофирно гермафрод,

      Тризвёзный принц, он юн и странен,

      И космос переходит вброд.

      Дирижаблями

      [1]

      Набивши небо серой ватою,

      Облаяв ветром мира статую,

      Декабрь низвергает вод.

      В леса