Четыре месяца темноты. Павел Владимирович Волчик

коридора.

      – Я… Я не хочу. Они и так ко мне цепляются!

      – Значит, хуже уже не будет, – сказал учитель, быстро шагая к лестнице.

      Илья побежал следом.

      – И что я должен делать? – крикнул он в лестничный пролет.

      – Как ты там сказал? Будешь переводчиком с языка детей, будешь распутывать хитросплетения, чтобы они никому не навредили. И прежде всего самим себе…

      Эхо от голоса учителя разлилось по лестничной клетке и еще долго звучало у мальчика в голове.

      Он внимательно посмотрел на яблоко и откусил кусочек.

      Учительская

      – Детей не пускают в учительскую не потому, что они могут здесь что-нибудь сломать или испортить. А потому, что это единственное место в школе, где взрослые могут от них спастись и отдохнуть. – Элеонора Павловна сидела на диване, потирая гудящую голову. – Говоря короче, Каштанов, не торчи в дверях и не раздражай меня.

      – Но я только хотел узнать, в каком кабинете у нас математика!

      – Как заново родился! Иди и посмотри в расписании.

      – Но до него далеко. Пожалуйста-пожалуйста, Элеонора Павловна, я быстренько!

      – Ты представляешь, что может сделать голодная, уставшая и больная мигренью женщина с таким настырным типом, как ты?

      – Впустить меня?

      – Гоша, ты рискуешь! – прозвенела своим музыкальным голосом Богачева, оторвав седую голову от журнала и хитро взглянув из-под изящных очков. – Здесь черта, которую не стоит пересекать.

      – Анна Сергеевна! Я не знал, что вы вернулись… Я думал, вы…

      – Такая старая, что больше сюда не приду?

      – Нет. Вы не подумайте. Я очень любил ваши уроки.

      Каштанов прокашлялся и запел:

      «Взлета-а-ая выше ели, не ве-е-едая преград, крыла-атые качели…»

      – Если никто не прекратит этот мюзикл, это сделаю я!

      Фаина Рудольфовна оторвалась от монитора и сделала два шага в сторону двери. Каштанова как ветром сдуло.

      Учительница истории произнесла достаточно громко, чтобы ее слышали все:

      – Дамы, я тут пытаюсь работать. Пожалуйста, чуть потише!

      – Мы тоже здесь не просто так сидим, Фаиночка.

      – Я просто так, – произнесла Элеонора Павловна грудным голосом, – хватит с меня. Надо заканчивать эту эпопею.

      – У меня не столько к вам претензии, – буркнула Фаина, бросив косой взгляд на математичку, монотонно говорившую что-то учительнице английского языка.

      – Павловна, тебя чаем напоить? – спросила, оторвавшись от компьютера, Светлана, школьный секретарь, сердобольная молодая девица, которая умудрялась работать за четверых и при этом отвечать на многочисленные, в том числе весьма глупые, вопросы педагогов и периодически появляющихся родителей, а также подкармливать вечно изголодавшихся учителей печеньем.

      Светлана только два года назад приехала в Город Дождей из хутора, где большая семья держала скотный двор, поля и ульи, где дом постоянно полнился вечно кричащими маленькими детьми. Казалось, что с работой она справляется легко, – но это только казалось.

      – Чай мне