Частные случаи ненависти и любви. Виктория Черножукова

граждане»: искали спрятавшихся, разоблачали евреев, пытавшихся скрыть свое происхождение.

      – Как такое могло произойти? – пробормотал Юра. – Конечно, везде есть подонки, но чтобы всем миром…

      – Ну-ну, не преувеличивай. Статистически таких было не больше пятнадцати процентов горожан. Остальные просто предпочитали не вмешиваться. И потом, кроме обычных претензий, что ростовщики и Христа распяли, в Даугавпилсе посчитали, что все евреи за Советскую власть. Даже желтые звезды, которые евреям предписывалось пришивать на одежду, здесь были пятиконечными, а не в виде могендовидов, как в других местах. Еще фашисты вели «разъяснительную работу». Мол, раз жиды – поголовно коммунисты, а то и вовсе комиссары, то ясно, кто ответственен за депортацию местных. А это была чушь собачья, потому что многие из высланных как раз были сионистами или евреями из зажиточных: владельцы хороших домов, магазинов, лавок и складов. В общем, сливки. Их-то в первую очередь и отправили в Сибирь, потому что сталинские репрессии были не национальными, а классовыми.

      – Получается, только благодаря депортации и спаслись, – горько усмехнулся Рюмин.

      – Да. Такое наше еврейское счастье. – Фишман закряхтел, прокашлялся. – Палач Сталин спас от палача Гитлера. В Сибири почти все сумели продержаться, а здесь только крохи остались в живых после холокоста…

      – Бронислав Давидович, а те евреи, что были за коммунистов, они смогли эвакуироваться до прихода немцев? – спросил Рюмин.

      По его тону Лизе показалось, что он обо всем этом и так знает, а этот разговор завел исключительно для нее.

      – Какое там! Война началась двадцать второго июня, а уже днем двадцать шестого танковая дивизия Манштейна входила в Даугавпилс. За четыре дня такое важное решение принять да при противоречивых вводных – это, я вам доложу, не каждый готов. Никто не знал, что делать. Указаний же ведь не было никаких. Даже те, кто быстро разобрался, что к чему, не все смогли бежать: старики, больные, у кого-то грудные дети на руках… Из транспорта – только телеги да велосипеды. А в основном – пешком… К тому же выехать из города было только половиной дела. Патриотически настроенные латышские граждане устраивали засады на дорогах, и многие советские солдаты и евреи были ими убиты. А на латвийско-советской границе стояли заградотряды и разворачивали беженцев. Говорили: «Вы паникеры, возвращайтесь назад, Красная армия уже отбила гитлеровцев!» К паспортам цеплялись. Не все успели выправить себе паспорта советского образца, а со старыми удостоверениями – сразу до свидания: «Среди вас могут оказаться шпионы». Даже предупредительный огонь открывали… Оцепление сняли только четвертого июля, когда уходили танки генерала Лелюшенко. Кому-то, конечно, удалось спастись. Мне рассказывал один человек, как он с приятелями перебирался через границу на велосипедах. Их остановили, развернули было обратно, но рядом оказался офицер-артиллерист, попросил помочь переправить пушку через речку. Так и оказались