Судьбы суровый матерьял…. Виктор Брюховецкий

что хошь.

      Я горбушкой его кормлю

      И на мысли себя ловлю:

      «Хоть он шею и гнет дугой,

      Но какой-то он не такой —

      И глаза у него светлей…»

      Вот у Карьки губа теплей.

      Ой, теплее была губа,

      Да и звездочка среди лба!

      Конь чубарый высок. До звезд!

      У чубарого белый хвост,

      У чубарого жаркий пах.

      А у Карьки не так он пах…

      Я живу на земле сто лет.

      Я объехал весь белый свет.

      На торгах у барыг-менял

      Я коней торговал-менял,

      Я, случалось, и крал коней…

      Только Карего нет родней…

      «Я – на хлебе, на квасе…»

      Я – на хлебе, на квасе,

      На крутом кипятке…

      Я учусь в третьем классе!

      У меня в рюкзаке

      Хлеб, капканы и ножик,

      Из вельвета кисет,

      И обида не гложет,

      И сомнения нет.

      Я шатаюсь по гривам,

      Я живу на ветру,

      Я родился счастливым

      И счастливым умру.

      «Я шкет-суслолов. Я сусланов ловлю!..»

      Я шкет-суслолов. Я сусланов ловлю!

      Пастух меня учит настроить петлю

      Среди ковылей и кипящего зноя.

      Он пахнет седлом, кизяками, костром.

      Потом мы сидим в полынях под бугром

      И курим, и смотрим, как овцы гурьбою

      Стекают к воде, потрясая руна…

      Налево страна и направо страна…

      Вершины курганов неровной грядою

      Отходят к Алтаю. Как пахнет полынь!

      И беркут, пластая тяжелую синь,

      Висит в два крыла над округой своею.

      Тень птицы – то вниз, то спешит на холмы,

      И суслик на свет вылезает из тьмы,

      Свистит, и петлю надевает на шею…

      Запомнилось: курево, беркут и это,

      Сквозь тело прошедшее острое лето,

      Шкварчащие тушки, чугунный казан,

      До боли молчащие овцы в загоне,

      Тяжелые росы, луна в капюшоне,

      И грозы, что нам присылал Казахстан.

      Яблочки-1

      Дед бабахнул из ружья!

      Я бегу, собак шугая.

      Соль-то горькая какая!

      Добежать бы до ручья!

      И в штанах, штаны спустив,

      Прыгаю с обрыва в воду —

      До чего ж люблю природу!

      У ручья такой мотив!

      Августовская морока,

      Ветки ломятся в саду…

      До зари еще далеко —

      Вымокну – не пропаду!

      …Вообще-то, зелены,

      И вдобавок жаль штаны:

      Сколько дырок хрыч наделал, —

      Вредный, хуже сатаны!

      Он, куркуль, средь бела дня

      Не отходит от плетня.

      Стану Павликом Морозовым —

      Узнает у меня!

      А беда горит огнем.

      Ох, похоже, дело скверно.

      Батя выпорет, наверно,

      У него ремень при нем.

      Всё припомнит – и «войну»,

      И ружье, и папироску…

      И пескарь меня за соску

      Тянет, тянет в глубину.

      «Я не был босяком, но бегал босиком…»

      Я