Крестики и нолики. Мэлори Блэкмен

сэр. – Я хотела было протиснуться мимо него в коридор. Большая ошибка.

      – Поскольку вы куда-то очень спешите, можете подождать, пока все остальные не выйдут.

      – Но, сэр…

      Мистер Джейсон поднял ладонь.

      – Станете спорить – считайте, что вам повезет, если вообще успеете поесть.

      Я прикусила язык. Мистер Джейсон был самый настоящий поганец – несдержанный и невоспитанный. Причем всю жизнь старательно оттачивал свои поганские качества. Поэтому я ждала, пока все остальные шагали мимо с самодовольными улыбочками. Я опоздала в столовую – именно сегодня, когда мне было жизненно необходимо быть одной из первых. Каллум и остальные нули уже взяли еду и сели, когда я вошла в двери столовой. Все нули сидели за отдельным столом, как и вчера.

      Я встала в очередь за едой. Ничего особенного я делать не собиралась, почему же у меня так странно колотится сердце? Взяла пирог с курицей и грибами с обычным гарниром из разваренных овощей, песочное пирожное с вареньем и переслащенным заварным кремом, пакетик молока и, набрав в грудь побольше воздуху, направилась к столу, где сидел Каллум. Каллум и остальные нули подняли головы, когда я подошла, но тут же отвели глаза.

      – Можно сесть к вам?

      У всех у них сделался до того потрясенный вид, что даже не смешно. Остальные нули так и сидели ошарашенные, но выражение лица Каллума изменилось. Я села, не дав ему времени сказать «нет», а себе – струсить и удрать.

      – Что ты делаешь? – процедил он.

      – Собираюсь поесть, – ответила я и отрезала кусочек пирога. Попыталась улыбнуться остальным трем нулям, но они тут же уставились к себе в тарелки.

      – Привет. Меня зовут Сеффи Хэдли. – Я сунула руку для пожатия прямо под нос девушке-нулю, сидевшей рядом со мной. У нее на лбу был темно-коричневый пластырь, очень заметный на бледной белой коже. – Добро пожаловать в Хиткрофт.

      Девушка поглядела на мою руку, словно боялась, что она ее укусит. Вытерла ладонь о блузку, пожала мою руку и медленно покачала.

      – Я Шанайя, – тихо проговорила она.

      – Красивое имя. А что оно значит? – спросила я.

      Шанайя напряглась:

      – Ничего.

      – Мама говорила, что мое имя означает «тихая ночь». – Я засмеялась. – Но Каллум подтвердит, что тихой меня уж точно не назовешь!

      Шанайя улыбнулась мне. Робко и коротко, но хотя бы искренне – на сколько уж хватило.

      – Как твоя голова? – спросила я, показав на пластырь.

      – Ничего. Лоб у меня крепкий, так просто об ступеньку не разобьешь.

      Я улыбнулась:

      – Пластырь довольно заметный.

      – Розовых в аптеках не продают, только темно-коричневые. – Шанайя пожала плечами.

      Я только глаза вытаращила. Мне ничего подобного и в голову не приходило – но ведь она права. Никогда в жизни не видела розовых пластырей. Пластыри делают нашего цвета, цвета Крестов, а не цвета нулей.

      – Сеффи! Что это вы здесь делаете? – Рядом словно из