Принцесса крови. Дмитрий Агалаков

Ба нырнула внутрь широкого плаща, вырвала оттуда такой же миниатюрный арбалет и стремительно направила его в сторону горожанина. «Бург!..» – только и вырвалось у того – стрела насквозь пробила ему шею. Ухватившись за короткий ее конец, захлебываясь кровью, горожанин упал на колени и, хрипя, повалился всем телом на мостовую, рядом со своими товарищами.

      – Зарядите арбалеты, – приказал спутникам Жак де Ба. – Надо торопиться… Надвиньте капюшон поглубже на лицо, мэтр Кошон, – деловито посоветовал он и тут же с усмешкой прибавил: – А вы популярны!

      – Благодарю вас, Жак, – едва смог вымолвить тот.

      Голоса не спавших парижан раздавались всюду. Враги бургундцев распевали победные песни. Наконец отряд Жака де Ба повернул на Старую Храмовую улицу. Улицу, когда-то облюбованную тамплиерами… Навстречу к ним приближался конный отряд – человек пятнадцать, как успел рассмотреть притихший, боявшийся даже глядеть вперед, Кошон. Отряд двигался особенно чинно, не спеша, со знанием собственной значимости. Торчали вверх копья, блестели доспехи. Они были похожи на тех, кто, торжествуя победу, объезжает поле битвы. Враг повержен – опасаться больше некого. Уже можно было различить лица рыцарей. С особенной статью держался молодой человек лет двадцати трех – в богатом доспехе, с непокрытой головой, на дорогом белом скакуне.

      – Куда держите путь, господа? – спросил человек из свиты молодого рыцаря.

      Значки сторонников графа Арманьяка выглядели убедительно, но лица пятерых воинов были не знакомы ночному отряду. О скромном священнике и говорить не стоило – погруженный в свои думы, он склонил голову, укрытую капюшоном, и, кажется, смотрел на мостовую.

      – Исповедовать мою матушку, – учтиво сказал Жак де Ба. – Скоро она предстанет перед Господом нашим Иисусом Христом. Отец Гримо, – Жак де Ба указал на священника, – милостиво согласился в столь неспокойное время помочь ее душе.

      Пьер Кошон, утонув в темном одеянии, печально вздохнул. Он как бы говорил: забота о душе ближнего – мой священный долг.

      – Ваше лицо мне знакомо, сударь, – сказал молодой человек Жаку де Ба. – Напомните мне свое имя…

      Жак де Ба поклонился:

      – Мой род из Аквитании, он небогат и мало известен в Париже, ваша светлость. – Жак де Ба дал понять, что узнал в молодом человеке Карла Орлеанского – главу дома герцогов Орлеанских, победителя и своего патрона. – Этьен дю Боннель к вашим услугам. – Молодой человек, кажется, еще пытался угадать кого-то в этом человеке, но Жак де Ба вовремя прибавил. – Мы приходимся дальними родственниками герцогам Гюйеньским…

      – Ах, вот оно что… – Карл Орлеанский кивнул: – Герцоги Гиеньские – наши добрые и надежные друзья. – На его лице все еще было сомнение. – Следуйте своим путем, и да примет Господь душу вашей матушки с миром.

      – Благодарю вас, достойнейший принц, – поклонился Жак де Ба.

      Две процессии разминулись. Жак де Ба, не удержавшись, обернулся назад – обернулся и Карл Орлеанский. Их взгляды пересеклись…