Принцесса крови. Дмитрий Агалаков

рыцарь? Того же мнения относительно себя придерживаются герцоги Брабантский и Неверский. Они смотрят на меня так, как смотрят молодые волки на старого медведя! Они требуют, чтобы я убедил вас как можно скорее атаковать англичан…

      – Ссылайтесь на меня, черт возьми! Скажите им, что это мне решать, что, где и когда. Не мне же учить вас, де Буа-Бурдон, что атакующий окажется в незавидном положении!

      – Согласен, монсеньер. Не хуже вас я понимаю, что сейчас все решает выдержка! Были бы эти господа простыми дворянами, я бы приказал их арестовать и до конца битвы держать в лагере, в палатках, скрутив по рукам и ногам! Но у каждого из них – сотни рыцарей, преданных вассалов, которые слепо им повинуются! Прикажи я своим людям взять у них мечи, они, глазом не моргнув, изрубят меня на куски!

      – Повторяю, кавалер, ссылайтесь на меня. Пусть говорят со мной!

      Закованный в броню де Буа-Бурдон тяжело вздохнул:

      – Вы возложили на меня слишком большую ответственность, монсеньер. Думаю, я ее не достоин…

      – А я думаю, достойны, кавалер! – рявкнул на него коннетабль. – Другому эту миссию я бы не поручил! Вам ясно?

      – Да, монсеньер.

      – Вот и хорошо, а теперь отправляйтесь к своим людям и передайте им мои слова. Если хотят, пусть говорят со мной.

      Луи де Буа-Бурдон поклонился и, пришпорив коня, с людьми своей свиты поскакал на вверенный ему левый фланг. Карл д, Альбре знал, еще минут пять, и к нему пожалуют высокопоставленные гости. Он не ошибся. Стоило де Буа-Бурдону вернуться на левый фланг, как несколько рыцарей оторвались от рядов, где поднималось знамя герцогов Орлеанских – с белыми квадратами поверх тех же трех золотых лилий на лазоревом поле.

      Впереди, с поднятым забралом, скакал молодой Карл Орлеанский.

      – Сколько мы еще будем стоять, монсеньер? – сдерживая своего коня перед главнокомандующим, крикнул воин.

      Лицо коннетабля было непроницаемо:

      – Пока англичане сами не пойдут на нас.

      На них смотрели. Пешие воины тянули головы. С наибольшим интересом наблюдали бароны – они знали, о чем говорят два полководца.

      – Монсеньер, французы рвутся в бой! – яростно выкрикнул Карл Орлеанский, под которым бушевал его конь. – Я едва сдерживаю своих рыцарей!

      – Это ваша обязанность – сдерживать своих людей, когда в этом есть необходимость, – отрезал коннетабль. – А заодно и самого себя, герцог.

      Вассалы Карла Орлеанского ждали. Молча следили за сценой и всадники, окружавшие коннетабля. Было непочтительно – так говорить с принцем крови.

      – Монсеньер! – сурово выкрикнул Карл Орлеанский, требуя внимания. – Мы стоим уже битых три часа! – По доспехам молодого рыцаря текли струи дождя, глаза горели. Было видно, что он и сам, не меньше своей части армии, спешит атаковать противника. – Мои рыцари хотят знать одно – когда?

      – Вы же не хотите в одночасье