Принцесса крови. Дмитрий Агалаков

пальцами отпер замки и открыл дверь. Шум, доносившийся с улицы, сразу стал громче.

      – Тсс! – приставив палец к губам, сказал гость, одетый в черное. Под его плащом сверкали доспехи. Входя, он оглянулся назад и по сторонам, где осталась окутанная мглистой ночью улица. В сиянии бледной луны Кошон успел разглядеть тонкий и косой луч шрама на левой щеке гостя; черные, как угли, его глаза. Борода и усы украшали теперь лицо вездесущей тени Жана Бургундского – они сильно изменили его наружность. Где-то совсем близко фыркнула лошадь, за ней – другая. За Жаком де Ба в темный проем дверей неуклюже нырнули еще два вооруженных человека, которых Кошон поначалу напугался. Пьеру Кошону в последние дни везде мерещилась смерть! Оба были в темных плащах и замерли, едва богослов закрыл дверь.

      – Борода – это предусмотрительно, Жак, – сказал Пьер Кошон. – Шрам почти незаметен…

      – Благодарю вас, мэтр Кошон… Вы готовы?

      – Давно готов.

      – Вы держали в руках меч, мэтр Кошон? – спросил у хозяина гость.

      – Только деревянный, Жак, – развел руками богослов. – Я предпочел посвятить свою жизнь Богу.

      – Ясно, – кивнул тот. – Эй, – обернулся он к спутникам. – Любого, кто приблизится к мэтру Кошону, убейте на месте. Я вам уже говорил это – повторяю еще раз.

      Через пять минут Пьер Кошон запер дом, двое солдат вынесли сумки с самым ценным его добром и привязали к лошадям, что дожидались их рядом. Повозка исключалась – весь скарб пришлось бросить. Повозка означала бы бегство. На улице были еще двое солдат из отряда де Ба. Только оказавшись на мостовой, Пьер Кошон разглядел спутников, у каждого на плаще был знак – нашивка: на серебристом поле красный лев, вставший на задние лапы. Часть герба графа Арманьяка.

      – Предусмотрительно, – одобрил воинов Кошон.

      – Мы не можем рисковать, – откликнулся де Ба. Он оглядел богослова с ног до головы, с улыбкой прибавил: – Сутана идет вам, мэтр Кошон.

      – Благодарю вас, Жак.

      Кошон забрался на лошадь, и процессия тронулась. Жак де Ба приказал зажечь факела тем из своих людей, кого поставил ехать впереди и замыкать их небольшую процессию.

      – Мы не должны скрываться, мэтр Кошон, – объяснил он удивленному богослову. – Ведь мы – хозяева столицы.

      Ночной Париж не спал. Тут и там рыскали конные отряды, шествовали с факелами вооруженные горожане, сторонники арманьяков.

      – Смерть бургундцам! – скандировали они. – Да здравствует герцог Орлеанский! Да здравствует граф Арманьяк!

      Одна из таких небольших процессий проходила мимо шести молчаливых всадников, ехавших по направлению к Старой Храмовой улице. Они были грозными, эти ремесленники, вооруженные алебардами!

      – Да здравствует граф Арманьяк! – воскликнул один из горожан.

      – Да здравствует герцог Карл Орлеанский! – заревел немного захмелевший второй.

      Остальные