Место встречи изменить нельзя. Гонки по вертикали. Георгий Вайнер

Вера Степановна, – начал я, мучительно подбирая слова. – Вот как бы вы определили, вы же видели здесь жуликов, отличить можете… Фокс этот – преступник или нет?

      – Не думаю, – рассудительно сказала Моторина. – Он научной работой занимается…

      И вдруг мне пришла в голову неожиданная мысль, но, прежде чем я открыл рот, Жеглов выхватил из планшета фотографию Груздева – в фас и профиль – и протянул Моториной:

      – Ну-ка, Вера, глянь – он?

      Моторина долго крутила в руках фотоснимок, внимательно присматривалась, потом сказала нетвердо:

      – Нет, не он вроде бы. Этот постарше. И нос у этого длинный… И не такой симпатичный…

      – Что значит «вроде бы»? – рассердился Жеглов. – Ты же его не один раз видела, неужели не запомнила?

      – А что мне в него всматриваться? Не замуж ведь! Но все ж таки этот – на карточке – не тот. Фокс – он вроде тебя, – сказала она Жеглову. – Высокий, весь такой ладный, быстрый. Брови у него вразлет, а волосы курчавые, черные…

      – Про чемодан что сказал? Когда придет? – спросил я.

      – На днях обещал заглянуть – перед отъездом домой. Тогда, сказал, и вещи свои заберу…

      Пока оперативники заканчивали обыск, я поинтересовался у Жеглова:

      – Глеб, а кто такой Петя Ручечник?

      – Ворюга отъявленный. Сволочь, пробы негде ставить…

      – Разыскать его трудно?

      – Черт его знает – неизвестно, где искать.

      – А какие к нему подходы существуют?

      – Не знаю. Это думать надо. Через баб его можно попробовать достать. Но он и с ними не откровенничает. – Жеглов встал и повернулся к Моториной. – У вас останутся два наших сотрудника. Теперь они будут вашими жильцами!

      – Зачем? – удивилась она.

      – Затем, что в доме вашем остается засада. Вам из дома до снятия засады выходить не разрешается…

      – А сколько же ваша засада сидеть тут у меня будет?..

      – Пока Фокс не заявится…

      Еще не было одиннадцати, когда мы торопливо вывалились на улицу. Шагая к автобусу по немыслимым колдобинам Седьмого проезда, я с наслаждением вдыхал свежий ночной воздух, который казался еще слаще после духовитой атмосферы Веркиного дома, и размышлял о том, какое все-таки чудо – личный сыск, когда в огромном многомиллионном городе не растворился, не исчез в людском скопище тонюсенький ручеек следов, начавшийся в квартире Груздевых, ушедший под землю, забивший нежданным ключиком во второсортном ресторанчике «Нарва», сделавший столько прихотливых извивов и вышедший на ровное место в Седьмом проезде Марьиной Рощи. Один лишь вопрос имеется: судя по всему, этот Фокс – тертый калач и, какой бы он ни был окраски, он из преступного мира. А Груздев все-таки врач, кандидат наук, человек почтенной специальности, и совершенно непонятно, что его может связывать с уголовником. Правда, я уже слышал о таком: Груздев мог нанять Фокса или как-нибудь иначе заставить его принять участие в преступлении, но, честно говоря, подобный вариант представлялся мне более похожим на рассказы Гриши Шесть-на-девять.

      Дошли до автобуса,