Река ведет к Истоку. Екатерина Шашкова

– это за кустами? Или в ближайшем городе? Или где? Мы вообще прибыли на место?

      – Не совсем, – не стал скрывать Ракун.

      – Поэтому ты выглядишь так, будто только что вылез из болота? Что случилось? Ничего не хочешь мне рассказать?

      Теперь настала очередь магоса переминаться с ноги на ногу.

      – Сядь, – наконец велел он.

      Нина огляделась вокруг, не нашла ни стула, ни даже туристической пенки и демонстративно осталась стоять, уставившись на Ракуна, как милит на пойманного контрабандиста. По крайней мере, ощущения были очень похожими.

      Но, в отличие от милитов, Нине Ракун врать не рискнул.

      Рассказал всё.

      Почти всё. Про засунутую в чемодан водоросль всё-таки промолчал.

      * * *

      – Так, ладно… Надо успокоиться, надо успокоиться… – бормотала Нина.

      Возможно, успокоиться действительно было надо, но у неё никак не получалось. Вот бегать туда-сюда по берегу, нервно жамкая юбку, – да, вполне.

      Ракун, наоборот, спокойно сидел на поваленном бревне, смотрел на реку и улыбался.

      – Какого чёрта? – набросилась на него Нина. – У тебя племянница пропала! Что в этом смешного?

      – Ничего. Я же не смеюсь, – развёл руками магос.

      – Но улыбаешься!

      Ракун вздохнул и усилием воли придал лицу серьёзное выражение, более соответствующее ситуации. Хотя через несколько минут губы снова невольно растянулись в улыбке.

      Когда-то в далёком детстве эта привычка была полезной. Когда ты мелкий, тощий, нескладный, не можешь сам за себя постоять и вынужден каждый день терпеть насмешки более удачливых и богатых сверстников, единственное, что остаётся, – это улыбаться. Чем больнее бьют – тем шире улыбка. Всем назло.

      Года прошли, а привычка осталась. Теперь она бесила окружающих ещё больше. Ракун улыбался и милитам, и клиентам, и мужьям любовниц, явившимся в самый неподходящий момент. И тому гаду с кнутом, чтоб ему побыстрее сдохнуть. Улыбался даже на похоронах брата и Галины. Слышал осуждающий шёпот за спиной, сжимал кулаки – и улыбался.

      Отвратительная привычка.

      Объяснять всё это Нине магос не стал. Она была явно не в том состоянии, чтоб слушать его откровения. А он не имел ни малейшего желания ими делиться.

      – Надо что-то делать! – снова начала Нина. – Нельзя просто так сидеть и ждать у моря погоды!

      – Это река.

      – Да мне без разницы! Мы не можем торчать здесь бесконечно.

      – Не бесконечно, а до рассвета. Так что сядь и заткнись. Мне надо подумать.

      – Ты уже час думаешь, а Алинку в это время увозят всё дальше. Надо идти за похитителями! Не хочешь помогать – я сама пойду!

      – Куда ты пойдёшь, женщина? Пешком догонять лошадей? А дальше что сделаешь, если вдруг догонишь на свою голову? Пальцем им погрозишь? К совести воззовёшь?

      Нина пристыжено замолчала. Ненадолго. Спустя несколько минут мельтешение продолжилось:

      – Зачем они это сделали? Чего они хотят? Денег? У меня нет денег!