Лихие люди. Святослав Атаманов

и одним ударом убил и Прасковью. Это, третье убийство тут же отрезвило его. Вся злость и ярость ушла, и он только теперь понял, что наделал.

      Перво-наперво, Родион задул лучину, чтобы в доме было темно, затем сел на лавку и стал думать. Положим, убийство жены и её полюбовника – ещё можно было как-то замять. Убив свою неверную жену – он выглядел бы в глазах людей не злобным душегубом, а оскорблённым до глубины души человеком, обманутым мужем. Положим, можно было бы дать кому надо денег, да свести всё на нет, да и отец бы помог – у него в Новгороде имелось много знакомцев.

      Но убийство вдовы всё перевернуло с ног на голову. Теперь Родион из оскорблённого супруга стал именно убийцей, душегубом. Прасковью в деревне все любили, она всегда старалась помочь людям, а люди помогали ей. И Родион понял, что убийство доброй Прасковьи – односельчане ему не простят.

      «Дурень ты! Ты зачем Прасковью убил? – корил самого себя Родион. – Зачем было её убивать? Почему было не объяснить просто ей, что к чему?».

      Однако – сделанного не воротишь, и надо было думать, что делать дальше и как дальше жить.

      «В лес бежать надо. В лес. – тут же пришла Родиону в голову шальная мысль. – В лесу всё лучше, чем в петле. Пока ночь на дворе – бежать надо».

      Родион встал и начал шарить по дому, в темноте собирая всё, что могло ему понадобиться в лесу. Взял он тёплую одежду, шапку, валенки, кремень и кресало, положил в мешок всю еду, какая была дома, слазил в погреб и достал заготовленную с лета репу, соленья, солонину. Взял небольшой мешок с мукой и мешок с солью.

      Потом вышел из избы, пошёл к сараю, и там взял заступ, серп (какое ни на есть – а всё оружие), верёвки, капканы, лук со стрелами. Родион любил охотиться в лесу, а потому был неплохим стрелком.

      Когда Родион закончил собирать всё, что ему было нужно – перед ним стояли четыре тяжёлых мешка. Он связал мешки верёвкой по два, надел зимний тулуп поверх кафтана, чтобы верёвки не давили на плечи, поставил мешки на стол и стал перебрасывать их через плечо.

      Но тут вдруг, когда он уже собирался уходить, новая, неожиданная мысль пришла в голову Родиону. Ведь никто не знает, что тут произошло. На дворе ночь, дом стоит на отшибе, никто ничего не видел и не слышал. Прасковья жила одна, поэтому её тоже никто не хватится раньше утра следующего дня.

      «Положим, – размышлял Родион – могут и решить, что тать в дом забрался. Всё добро я с собой унесу, поэтому может и за разбой сойти. А кто ограбил – ищи его свищи. Но тогда, откуда же взялся тут этот мужик, полюбовник моей неверной жёнушки? И кто он такой вообще? Что-то я его раньше никогда не видел. Не наш он, стало быть, не деревенский. А что если…»

      И тут Родиона осенило – а что если все решат, что убитый им полюбовник жены – это и есть он сам, Родион? Мужик был одного с ним роста, одного телосложения и примерно одного возраста. А обнажённым Родиона – кроме жены никто и не видел, а потому сказать ничего не смогут.

      «Только лицо у него другое. Если бы не лицо – мог бы и за меня сойти» – подумалось Родиону.

      Решение