Лихие люди. Святослав Атаманов

в двадцати от него стоит какой-то мужик, с луком в руке. Мужик был гораздо ниже Ваньки по росту и явно уступал по силе, а потому Ванька ничуть не испугался. Наоборот, увидев мужика, он поднял свою дубину, заорал – «Да я тебя щас!» и сделал два шага к мужику.

      Мужик, с быстротой молнии выхватил стрелу из колчана, висевшего за спиной (колчан Ванька поначалу даже не заметил), направил лук на Ваньку и сказал:

      – Ещё шаг, и эта стрела будет торчать из твоей глупой башки.

      Ванька остановился, посмотрел на мужика, и аж ногами затопал от злости. Огромный рост и поистине богатырская сила его – здесь ничего не стоили. Сделай Ванька ещё шаг – и пиши пропало, сразу было видно, что мужик не расположен шутки шутить.

      Ванька стоял и гневно смотрел на мужика, а мужик – казалось, наоборот был чрезвычайно спокоен. И хотя лук он опускать не торопился, но, тем не менее, решил осведомиться у Ваньки:

      – Сколько раз дичь из моего силка таскал?

      – Два. – честно ответил Ванька.

      – И какая дичь была?

      – Зайцы.

      – Оба раза зайцы?

      – Да.

      Мужик немного помолчал, потом спросил снова:

      – И зачем ты из чужого силка дичь таскал?

      – Есть хотел. – снова честно признался Ванька.

      – А сам, почему дичи себе не наловил?

      – А как? – в голосе Ваньки слышались обида и отчаяние.

      Мужик внимательно оглядел Ваньку с его огромной дубиной, и спросил:

      – Из лука стрелять умеешь?

      – Нет.

      – Вообще что ли охотиться не умеешь?

      – Не умею. – Ванька почему-то даже почувствовал себя виноватым в том, что не умеет охотиться.

      Мужик снова внимательно оглядел Ваньку и спросил:

      – А почему вокруг силка валялись кости и клочья шерсти? Ты что, этого зайца на части разорвал что ли?

      – Нет, шкуру снял да сожрал. – ответил Ванька.

      – Сырого?

      – Сырого.

      – А почему не зажарил?

      – Костёр развести нечем, огнива нет.

      – А что у тебя вообще есть, кроме этой дубины?

      – Ничего.

      – И еды никакой?

      – Никакой. Были сухари, да пшённая крупа – но я всё съел.

      На это раз мужик задумался надолго. Всё ещё направляя на Ваньку лук, он стоял и о чём-то думал, что-то прикидывал в уме. Время тянулось для Ваньки невыразимо медленно, страшно хотелось есть.

      Наконец, мужик, казалось, что-то надумал. Он без страха опустил лук, повернулся к Ваньке спиной и зашагал куда-то, бросив через плечо:

      – Пошли, накормлю.

      Ванька, конечно, мог бы огреть мужика сзади дубиной, но от такой неожиданной помощи, откуда не ждали – вся ванькина злость сразу куда-то испарилась. К тому же Ванька понимал – ударь он сейчас мужика – не видать ему еды, как своих ушей. Конечно, наверняка у этого мужика есть своё лесное убежище – но поди найди его в лесу. Нет, этот мужик сейчас был для Ваньки – прежде всего тем, кто может спасти от голода – а потому, трогать его нельзя было ни в коем случае.

      Так