Частица твоего сердца. Эмма Скотт

и допил пиво.

      – Но что я могу поделать? – с несчастным видом спросил Миллер. – Я же говорил, мы поклялись на крови.

      – Когда были детьми. Она хоть подозревает, что нравится тебе?

      – Я бы так не сказал.

      – И где она сейчас?

      – Не знаю. – Миллер пнул лежавший у ног песок. – Сегодня будет вечеринка. Она придет туда.

      – Так иди на вечеринку и поговори с ней.

      – Я просто сказал…

      – Ты должен бороться, парень, – проговорил я. Практически прокричал.

      Словно из ниоткуда пришло видение: окровавленная мама неподвижно лежала на кухонном полу. А я полз по заляпанному кровью линолеуму, чтобы ей помочь. Вот только я опоздал.

      – Сражайся, – продолжил я, – потому что, в противном случае, будет слишком поздно. А это означает лишь чертову смерть.

      Миллер потрясенно уставился на меня. Я отвернулся и заставил разжаться стиснутые в кулаки руки. Я ждал, что он велит мне вместе с безумными речами убираться ко всем чертям.

      Но он этого не сделал.

      – Я нужен ей в качестве друга, – произнес он через минуту. – Она нуждается… во мне.

      – Значит, ты как вьючный мул. Тащишь все ее дерьмо и пытаешься облегчить ей жизнь, потому что заботишься о ней. А как же ты сам?

      Миллер попытался что-то сказать, но потом замолчал. О чем-то задумался. Наконец он убрал гитару обратно в футляр и встал.

      – Хочешь пойти со мной? – спросил он. – Ну, вероятно, там будет кучка пьяных качков, играющих в пив-понг[7] под дерьмовую музыку.

      – Я пойду, – проговорил я, забрасывая огонь песком. – Я же сказал, что прикрою тебя.

      – Почему?

      Я пристально уставился на него. После всего, что Миллер обо мне узнал, он все еще спрашивал, почему я взял на себя труд общаться с ним.

      – Ты не бесишь меня до чертиков, – резко ответил я. – Этого достаточно?

      Он усмехнулся.

      – Вполне.

      Чтобы Миллер не увидел моего лица, я быстро отвернулся и подхватил свою куртку.

      Вечеринка оказалась именно такой, как предсказывал Миллер. Ченс Блейлок, центральный игрок футбольной команды, в начале каждого года приглашал к себе половину школы. Пьяные футболисты играли на кухне в пив-понг, а в каждом уголке огромного дома слышались доносившиеся из динамиков звуки популярных песен. Мы протиснулись сквозь толпу танцующих, Миллер в темноте высматривал лицо Вайолет.

      Я вдруг понял, что осматриваю толпу в поисках знакомого лица.

      «Отстань от нее».

      Мы выбрались во внутренний дворик, где висели фонари. Толпа поредела; собравшиеся, сгрудившись в небольшие группы, пили и болтали у бассейна.

      – Я ее не вижу, – проговорил Миллер, присаживаясь на край шезлонга. – Это была дурацкая идея.

      Я заметил промелькнувшее в кухне красное платье и кивнул в ту сторону.

      – Там.

      Миллер взглянул, и при виде Вайолет лицо его смягчилось. Я опустил глаза. Мне казалось неправильным вторгаться в нечто настолько личное. Или незнакомое.

      Он

7

Пив-понг – игра, цель которой попасть шариком для пинг-понга в кружки с пивом, стоящие на половине стола соперника. Тот, в чью кружку попали, выпивает ее.