Когда вернусь в казанские снега…. Антология

жизнь моя… Она идёт по кругу.

      Ещё не всю поизносил до дыр,

      Но я хотел спасти себя, подругу,

      А мне опять подсовывают мир.

      И вот пришло время моего деяния, вернее – моего недеяния, моего молчания…

      Я стою перед зрителями… расставлены стулья.

      – О-о-о! Если у тебя получится, – сказал мне тогда Виль…

      А потом – через месяц я видел его последний раз, за день до того, как он скончался. Виль превратился в дерево. Руки его и ноги совершенно высохли. Это был совершенный тончайший скелет, на который была нанизана улыбающаяся голова.

      И потом Виль умер, то есть через полтора года после поэмы. Умер, став деревом. И всё у меня соединилось – Иоганн Себастьян Бах и Виль Мустафин… и я написал поэму, но в общем – весь её сюжет вы уже знаете из моих этих несколько путанных рассказов.

      Блинова Эльмира Гафуровна

      Родилась в 1955 году в селе Кочки-Пожарки Сергачского района Горьковской области.

      С 1961 года училась и работала в Казани. В 1992 году уехала в Израиль.

      Автор книг: «Сабантуй» (стихи для детей, 1981); «Разноцветное путешествие» (1982); «Городские деревья» (1985); «Будьте добры, пожалуйста» (1989); романа «Пятая группа крови», по которому был снят телефильм.

      Умерла в 2013 году.

      Золушки

      – Ноги! – кричит Лилька, как только я вхожу.

      Я вытираю ноги. Она всем так кричит вместо «здрасьте».

      Пахнет просто исключительно! Лилька щи варит.

      – Фроську видела? – спрашивает она.

      Я киваю.

      Фроська, я с ней столкнулась в подъезде, это Венера Ренатовна, Лилькина мать, вернее мачеха.

      То есть была мать как мать. А потом Маринка раскрыла секрет – неродная. Подслушала своих родителей.

      И теперь Лилька её прямо невзлюбила. Раньше мамой звала, а сейчас никак. А со мной Фроськой её называет. По-римски, Венера, по-гречески, Афродита. Значит, Фрося.

      Лилька плачет – лук режет.

      – Клипсы нацепила! Платье зелёное, а клипсы красные. Кошмар! Светофор!

      Я говорю:

      – А может, это всё сплетни, ну, то, что Маринка сказала?

      – Я документы просмотрела. Мне полтора года уже было, когда она его окрутила, папочку моего. Представляешь, я такая маленькая и уже – сирота!

      Лильке себя очень жалко.

      – Ну и что, – говорю, – что неродная… Наоборот. Взяла с ребёнком отца твоего. Благодарить должна.

      – Ха! – Лилька злится. – Ха-ха! Папочка у меня красавец. Кандидат наук. За него любая пойдёт! Будь он хоть с десятью детьми!

      Я пожимаю плечами.

      – Сейчас! – Лилька бросает нож, ищет что-то в учебнике. – Вот!

      На фотографии – женщина в цветастом платье. На плечах у неё чернобурка с лапками. Ничего. Симпатичная. Губы только узкие. С интересом вверх смотрит. Что там вверху – на фотографии не видно. Я говорю:

      – На артистку похожа.

      Лилька целует фотографию:

      – Это мамочка моя!

      – Где взяла?

      – Нашла. От