Между строк. Полина Александровна Раевская

таким правильным, что никакие доводы рассудка не смогли переубедить ее. Но стоило отправить письмо, как на нее тут же нахлынули сомнения, и с тех пор не отпускали вот уже полторы недели.

       Поверил? Или почувствовал подлог? – задавалась она вопросом, проверяя каждый день пустой почтовый ящик.

       Этим же вопросом она задается и сейчас, выходя из школы, с едва заметной улыбкой втягивая наполненный морозной свежестью воздух. После школьной духоты с ее склочной атмосферой, мороз оказывает поистине очищающий эффект. На душе сразу становится светлей и веселей.

       Словно скинув с плеч десять килограмм, Алёна бодрым шагом пересекает школьный двор и спешит в кондитерскую за своим любимым, шоколадным батончиком с марципаном. Предвкушая терпкий вкус миндаля, она не сразу замечает незваного провожатого, пока он в отличие от нее, не продолжает свой путь, не обращая внимание на красный свет светофора.

       У Алёнки сердце едва не выпрыгивает из груди, когда тощий, уже подросший, но все еще щенок выбегает на дорогу, и улицу оглашает истеричный гудок клаксона, и визг шин.

       Перепуганный малыш, поджав хвост, растерянно замирает, но к счастью, загорается зеленый свет.

       Алёна, немедля, бросается к дворняжке и, подхватив на руки, спешит унести подальше от дороги. Вслед ей летит отборный мат водителей, решивших, что это ее собака.

       Перепуганная не меньше щенка, Глазкова добегает до дома и, только очутившись в родном дворе, понимает, что не знает, что делать дальше. Зато щенок, не растерявшись, начинает облизывать ей лицо, будто спеша задобрить до того, как она решит, что он ей не нужен.

      – Эй, приятель, прекрати, – рассмеявшись, опускает Алёнка предприимчивого малыша на заледенелую лавку.

       Тощие лапки помеси овчарки с лайкой начинают дрожать от холода, а карие глаза наполняются такой грустью, что у Глазковой сжимается сердце.

      – Ну, и что мне с тобой делать? – вздыхает она тяжело.

       Малыш, несмотря на холод, радостно виляет хвостиком и, навострив ушки, с надеждой смотрит на Алёнку. И она знает, что не сможет оставить его на улице в мороз также, как знает, что мама ни за что не позволит ей держать собаку в квартире, тем более, большую. Но, возможно, получится уговорить ее дать время, чтобы подыскать щенку хозяев.

       Загоревшись этой идеей, Алёна облегченно выдыхает, и с улыбкой снова берет щенка на руки.

      – Не волнуйся, красавчик, я обязательно тебя пристрою, – обещает она ему, на что он отвечает ей очередной, щедрой порцией обожающих поцелуев, вызывая у нее смех и окончательно стирая весь негатив прошедшего дня.

       Так, смеясь и уворачиваясь от вытянутой мордочки нового друга, Алёнка заходит домой.

      – Ты опять за старое, – вместо приветствия, усмехается Лёшка, встречая ее в прихожей.

      – А что, надо было его на морозе бросить?

      – Это не ко мне вопрос, ты знаешь маму. Она тебе не позволит его оставить.

      – Ну, это мы еще посмотрим, – парирует