Дождь Забвения. Аластер Рейнольдс

ар-нуво, карауливших входы в метро. Флойд любил Париж таким. Его мутным, заспанным глазам город казался картиной маслом, которой требовалось еще несколько дней, чтобы высохнуть.

      – Насчет Греты… – подал голос Кюстин с заднего сиденья. – Флойд, нельзя откладывать навечно. У нас же договор.

      – Какой договор?

      – Я рассказываю тебе новости по делу, ты мне рассказываешь про Грету.

      Флойд стиснул руль.

      – Она вернулась ненадолго. С нами петь не будет.

      – Уговорить ее надежды нет?

      – Никакой.

      – Тогда зачем вернулась? Помучить тебя? Наша маленькая властная фройляйн жестока, но не настолько.

      – Умирает ее тетка. Грета хочет побыть с ней до конца. По крайней мере, это одна из причин ее возвращения.

      – А другие?

      Флойд заколебался. Захотелось посоветовать Кюстину, чтобы не лез в чужие дела. Но он не заслужил такого обращения. В конце концов, его будущее от решения Греты зависит не меньше, чем будущее Флойда. Хотя Кюстин еще не понял этого.

      – Она не вернется и к своему бродячему джаз-банду.

      – Разругалась?

      – Нет. Но сделала вывод, что у нее нет будущего с ними. И ей пришла в голову идея.

      – Петь одной?

      – Гораздо амбициозней. Телевидение. – Флойд проговорил это слово как непристойность и покачал головой. – Она хочет связаться с телевидением.

      – Тут нечему удивляться. У нее талант, и выглядит она уж точно на все сто. Телевидение ей не повредит. Отчего ты не радуешься за нее?

      Флойд объехал провал среди улицы. Подле ямы перешучивались рабочие в комбинезонах, однако никто не работал.

      – Потому что речь идет об американском телевидении. В Лос-Анджелесе, конечно.

      Несколько кварталов проехали молча. Флойд вел машину, представляя, как скрипят шестерни в голове партнера, соображающего насчет последствий. Наконец «матис» затормозил у светофора.

      – И она предложила тебе ехать с ней, – заключил Кюстин.

      – Не то чтобы предложила. Поставила ультиматум. Если я поеду с ней, это шанс быть вместе. Она сказала, мы оба посмотрим, что из этого выйдет. А если я не соглашусь, она простится со мной навсегда.

      Загорелся зеленый свет, и машина тронулась.

      – Да уж, ультиматум. Хотя, с ее точки зрения, все логично. Хорошо иметь крепкого американского приятеля. Пусть отгоняет акул.

      – Я француз.

      – Ты француз, когда это устраивает тебя. При нужде с легкостью делаешься американцем.

      – Я не могу ехать. Моя жизнь здесь. У меня работа. И партнер, чей кусок хлеба зависит от меня.

      – Похоже, ты отчаянно пытаешься убедить в чем-то самого себя. Хочешь узнать мое мнение?

      – Кажется, я его узнаю в любом случае, хочу этого или нет.

      – Поезжай. Сядь на самолет, корабль – да что угодно – до Америки. Присмотри за ней в Голливуде, или где там телевизионщики выстроили свою империю. Отведи на все два года. Через два года Грета еще сумеет неплохо устроиться здесь.

      – А я как?

      – Если