Армия Севера. Сто дней. Состав армии в Бельгийской кампании 1815 года. В. В. Румянцев

позволяет с большей или меньшей точностью определить не достоверный размер потерь, а только порядок цифр62.

      Принимая во внимание определенный разнобой цифр, называемых различными источниками, необходимость ревизии традиционных взглядов на французские потери при Ватерлоо не подвергается сомнению, и сравнительно недавно Пол Линдсей Доусон предпринял попытку серьезного пересмотра сложившейся точки зрения на эту проблему. Он справедливо заключил, что ответ на вопрос французских потерь, так и не решенный в огромном количестве публикаций о знаменитом сражении, увидевших свет за последние двести лет, может дать обращение к малоисследованным источникам из Венсеннского военного архива, и использовал информацию, предоставляемую так называемыми матрикулярными регистрами (registres matricules)63 унтер-офицеров и солдат французской армии. В своих вычислениях он, очевидно, исходит из признания матрикулярных регистров совершенно безупречным источником достоверных и полных данных. Безусловно, тщательное исследование этих документов может дать весьма ценные результаты, но сам характер источника позволяет сделать лишь выводы более или менее точные. Данный вывод обусловлен тем, что матрикулярные регистры многих полков не содержат сведений о потерях в Бельгийской кампании и в целом их данные не абсолютны в плане достоверности, а, следовательно, результаты подсчета П. Л. Доусона не могут претендовать на стопроцентную точность64. Таким образом, исходное положение не представляется безусловно верным, что ставит под сомнение правомерность всех выводов, сделанных непосредственно или косвенно на его основании. Британский исследователь чрезмерно прямолинейно и категорично связывает сведения регистров с цифрой общих потерь, но нельзя однозначно принять итоги его калькуляций, поскольку в цепи расчетов есть многочисленные уязвимые звенья.

      Общие «боевые потери» французской пехоты при Ватерлоо составляют, по данным П. Л. Доусона, 869 чел. убитыми и 4271 чел. ранеными. В число раненых вошли «просто» раненые (2164 чел.), эвакуированные раненые (1174 чел.) и раненые, попавшие в плен (933 чел.). При этом неясно, что произошло с ранеными, которые не были эвакуированы и не попали в плен. По оценкам П. Л. Доусона в плен попало 10 016 чел., причем расчет производился на основе списков военнопленных, доставленных в Англию и вернувшихся во Францию65. Отметим, что странным образом среди попавших в плен при Ватерлоо оказались 207 чел. из 3-го и 106 чел. из 4-го армейских корпусов, очевидно, раненых в сражении при Линьи и находившихся в госпиталях в Шарлеруа. Из числа военнопленных, доставленных в Англию, по мнению П. Л. Доусона, 4 тыс. чел. умерло от ран66. Таким образом, выясняется, что в плен попало отнюдь не 933 раненых, а в несколько раз больше67. Кроме того, значительное число раненых осталось в Бельгии68. По свидетельству британского военного хирурга профессора Джона Томсона

62

Кроме того, свой подсчет Ч. Омэн произвел без учета материалов дополнительного тома А. Мартиньена, вышедшего в свет уже после того, как он закончил работу над статьей «Французские потери в кампании Ватерлоо». Поэтому правомерен вопрос не только о том, насколько корректны сами расчеты Ч. Омэна, но и исходные данные для них.

63

Матрикулярные регистры – своего рода послужные списки унтер-офицеров и солдат. Матрикулярный регистр «являлся основным документом администрации частей начиная с Революции. Этот документ давал возможность ответить на несколько вопросов: в первую очередь, позволял выявить действительную численность личного состава и бороться с дезертирством, а во-вторых, обеспечить соблюдение прав солдат. Регистры содержали как гражданскую, так и военную информацию по всем людям, входившим в состав части (солдатам и унтер-офицерам)» (Roucaud M. Registre matricules des sous-officiers et hommes de troupe des unités de la garde consulaire, de la garde impériale, de la garde royale et de l’infanterie de ligne (1803—1815). Répertoire numérique Département de l’Armée de Terre sous-séries 20 et 21 Yc / Préf. de J.-P. Bertaud. Château de Vincennes, 2005. Р. 20). Некоторые оцифрованные книги учета личного состава полков французской армии за период 1802—1815 гг. размещены на сайте Министерства обороны Франции: Les registres des gardes consulaire, impériale et royale et des régiments d’infanterie de ligne 1802—1815 [Эл. рес.]: www.memoiredeshommes.sga.defense.gouv.fr/fr.

64

Хорошо понимает это и сам П. Л. Доусон. Так, например, он отмечает, что документы 5-го полка легкой пехоты сообщают только о шести выбывших из строя при Ватерлоо и резонно заключает, что «эта цифра, без сомнения, некорректна» (WTL. Ch. 13. P. 283). Ему известно, что при Катр-Бра 108-й полк линейной пехоты понес «тяжелые потери», а в матрикулярных регистрах числится только двадцать восемь унтер-офицеров и солдат, выбывших из строя в этот день (NQB. Ch. 3. P. 81—82). Особенно часто П. Л. Доусон вынужден констатировать фрагментарность своего основного источника, когда речь идет о кавалерийских частях, а также пехотных полках 3-го и 4-го армейских корпусов.

65

По мнению работавшего с матрикулярными регистрами Ж. Удайля, «список военнопленных, вернувшихся из Англии к концу 1815 г., и содержащий около 4000 имен, по всей вероятности неполный» (Houdaille J. Pertes de l’armée de terre sous le premier Empire, d’aprés les registres matricules // Population (french edition). 1972. N^o 1. Р. 41).

66

WTL. Ch. 25. Р. 493—519.

67

По приблизительной оценке А. Тьера из числа раненых 5—6 тыс. чел. было оставлено на поле боя и попало в плен (Thiers A. Op. cit. T. 20. P. 253). Современный исследователь считает, что сразу же по окончании сражения было подобрано 2,5 тыс. раненых французских солдат и офицеров, и отмечает, что значительно большее число французских раненых попало в плен в окрестностях Ватерлоо, где многие из них оставались без медицинской помощи более десяти дней, при этом большинство из них умерли, до того как были обнаружены и эвакуированы, а другие умерли от гангрены уже в госпиталях (Kaufman M.H. Surgeons at war: medical arrangements for the treatment of the sick and wounded in the british army during the late 18^th and 19^th centuries. London: Greenwood press, 2001. Р. 81). Высокая смертность французских раненых была обусловлена не только тяжелым состоянием, в котором их доставляли. Хотя британская и нидерландская медицинские службы пытались оказывать помощь всем раненым, но при острой нехватке необходимых ресурсов (по позднейшей оценке, возможности британской медицинской службы отвечали потребностям армии численностью в 40 000 тыс. чел.: Matheson J.M. Comments on the medical aspect of the battle of Waterloo, 1815 // Medical History. 1966. Vol. 10. Iss. 2. Р. 205) отдавали предпочтение раненым офицерам и солдатам армии А. Веллингтона. Известный британский военный хирург Чарльз Белл писал в июле 1815 г., что «наиболее тяжело раненые были оставлены совершенно без всякой помощи в госпитале для французских раненых» (Letters of sir Charles Bell. London: John Murray, 1870. Р. 246).

68

Из 2383 французских раненых, находившихся в госпиталях Ла Кордерье и Ла Менезерье в Антверпене с 29.06 по 14.08.1815, умерло от ран 275 чел. (Vrancken L.-H.-J. Un mot sur les secours donnes a Anvers aux blessés de la bataille de Waterloo. Anvers: Joseph van Ishoven, 1852. Р. 52—53). Впрочем, как заметил Майкл Кремплен, «поразительно низкое количество умерших в госпиталях – 9% свидетельствует лишь о том, что многие раненые так и не были в них доставлены» (Crumplin M. Medical aspects of the battle of Waterloo: the battle // Journal of the Royal army Medical corps. 2015. Vol. 161. Iss. 2. P. 139).