Песчаная роза. Анна Берсенева

Неприятно было стоять голой. Да и холодно, несмотря на искусственное каминное пламя.

      – Он сумку мою забрал, – сказала Соня. – Денег в кошельке мало. Но карточки.

      – Надо заблокировать, – сказал Максим. – Позвони в банк.

      – Телефон тоже в сумке.

      – Позвони с моего. Он… наверху там. Сейчас принесу.

      Он снова поднялся по лестнице, вернулся, протянул Соне свой айфон. Пока она звонила, включил кроме камина еще обогреватель, и комната наполнилась теплом.

      – У тебя необычное кодовое слово, – сказал Максим, когда, поговорив с банком, она вернула ему айфон. – Что такое флавус?

      – Просто цвет. Песчаный. Это на латыни.

      – Ты знаешь латынь?

      – В университете учила. Что-то помню.

      Они замолчали. Молчание повисло между ними, как камень, брошенный кем-то и непонятным образом замерший в воздухе.

      – Пойдем спать, – наконец сказала Соня. – У меня глаза сами закрываются. И купание не помогло.

      В быстром взгляде Максима промелькнуло, ей показалось, изумление. Но разбираться в нюансах его чувств совсем не хотелось. Соня пошла к лестнице, стараясь не наступить на волочащийся по полу плед.

      Глава 8

      Где-то она прочитала, будто бы китайцы по кошачьим зрачкам определяют время с точностью до минуты. Как им это удается, Соня не представляла. Она по глазам Бентли не то что время не могла определить, но даже самых обыкновенных его желаний – спать он хочет, есть или что-нибудь еще. Ей казалось, никаких желаний у него нет вообще. Что ж, для совместного существования это удобно или во всяком случае необременительно. Но она испытывала какое-то необъяснимое, а потому раздражающее беспокойство от того, что у нее живет котенок, к которому она не может почувствовать ничего.

      Соня рассказала об этом брату, когда он в очередной раз зашел за каким-то инструментом для ремонта. Искала, о чем ему рассказать, и Бентли кстати попался на глаза.

      – Значит, не надо ему у тебя жить, – пожал плечами Женька.

      – А у кого надо? Я таких людей не знаю.

      – Алеся через неделю в Пинск едет. Может туда отвезти.

      – А там куда денет?

      – Спрошу. – Он посмотрел на Соню чуть внимательнее, чем это требовалось для обсуждения участи котенка, и сказал: – Если у тебя что-то случилось, то лучше бы ты мне об этом сказала.

      – И что бы ты сделал? – ответила она и, спохватившись, добавила: – У меня совершенно ничего не случилось.

      Глаза у него были как лед, и поэтому казалось, ничего в них не разберешь. Но Соня читала в его глазах как в открытой книге и даже время смогла бы по зрачкам определить, наверное, если бы это вдруг понадобилось.

      Она улыбнулась своим глупым мыслям. Это была первая ее улыбка за неделю. Правда, она бывала в эту неделю только на работе, там улыбаться не было повода, а дома, наедине с собой, тем более.

      – Уж на Полесье-то пристроим кота, – сказал Женька. – Не грусти.

      – Даже если не пристроите, отчего бы мне грустить? – пожала плечами Соня.

      – Оттого,