Ставка на проигрыш. Дик Фрэнсис

Сколько вы хотите?

      «Придумай цифру и помножь на два».

      – Двести гиней плюс расходы.

      Люк Джон приподнял брови, а Дерри присвистнул.

      – Вы разбогатеете!

      – Наши доходы весьма ограниченны… – с оттенком жалобы заметил Шенкертон. – Сто гиней – абсолютный предел.

      – Я плачу слишком большие налоги.

      По проводу донесся тяжкий вздох.

      – В таком случае – сто пятьдесят. Но очерк должен быть на уровне.

      – Постараюсь.

      – От вашего старания журнал прогорит. Нам нужны стиль и интуиция, а не скандал. Ясно?

      – Ясно, – согласился я, нимало не обидевшись. – На сколько слов?

      – Это основной материал. Примерно три с половиной тысячи.

      – А иллюстрации?

      – Закончите работу, и я свяжу вас с одним из наших фотографов.

      – Прекрасно, – вежливо заметил я. – Каковы сроки?

      – Номер идет в печать… так, сейчас посмотрим… двадцатого ноября. Значит, материал мы должны получить самое позднее утром семнадцатого. Но чем раньше, тем лучше.

      Я взглянул на настольный календарь. До семнадцатого десять дней.

      Люк Джон бросил мне письмо через стол, но Дерри перехватил его и пробежал глазами.

      – «Глубокое исследование», – иронически скривил он губы. – Что ж, тебе не привыкать к глубинам. Там ты чувствуешь себя как дома.

      – Да, – рассеянно согласился я. – Но стоит ли погружаться из-за ста пятидесяти гиней?

      Мне неожиданно пришло в голову, что интересно было бы извлечь из глубин людей, обычно остающихся в тени. Имена звезд подолгу не сходят со страниц прессы. Подпольные же звезды не фигурируют в разделе новостей. Надо же хоть иногда вытаскивать их на свет божий!

      Пару раз подобного рода оригинальные идеи уже приносили мне неприятности. Но что решено, то решено. Тогда я и понятия не имел, чем все это закончится.

      К часу дня Люк Джон, Дерри и я утрясли все свои делишки и под мелким моросящим дождем отправились в бар «Девере», что в Девере-корт, напротив Дворца правосудия.

      Там уже сидел Берт Чехов и, обжигая пальцы о спички, тщетно пытался разжечь свою старую вонючую трубку. Его тушу обтягивал бесформенный твидовый пиджак, как всегда щедро обсыпанный пеплом, на ногах красовались стоптанные, запыленные ботинки. Водянистые голубые глаза Берта блестели ярче, чем полагалось бы в этот час и в этом месте, – видно, ланч у него начался минут на сорок раньше, по самым скромным моим подсчетам.

      Люк Джон поздоровался с ним, но он ответил лишь мутным, ничего не выражавшим взглядом. Дерри принес каждому по полпинте и вежливо пригласил Берта присоединиться, хотя не питал к нему особого расположения.

      – Двойной скотч, – буркнул Берт. Дерри, по-видимому, вспомнил о своих закладных и помрачнел.

      – Как дела? – осведомился я и тут же спохватился: Берт был поистине неистощим по части жалоб и воркотни.

      Однако на этот раз плотина была перекрыта. Он с усилием сфокусировал на мне водянистый взор, и еще одна спичка обожгла ему пальцы. Он, казалось,