Сестра самозванца. Владимир Александрович Андриенко

перед царевичем парадным маршем.

      В лагере собралось две с половиной тысячи солдат. 500 крылатых гусар! Это была элитная тяжелая кавалерия Речи Посполитой. Гусары носили за плечами «крылья» из орлиных перьев на деревянной раме. Среди них бытовало мнение, что шум тех крыльев при атаке пугает противника. Все они были в стальных нагрудниках и стальных шлемах венгерского типа с козырьком, с наносником и назатыльником. Каждый имел пику, украшенную флажком, и конжец – длинный клинок треугольного сечения с закрытой гардой. У многих у седельной луки были колчаны с луками или укороченные мушкеты. Но последних было немного.

      Сам Юрий Мнишек был наряжен как гусарский офицер. На его плечах была шкура леопарда, из-под которой виден нагрудник с кольчужными пластинами. Шлем воеводы украшен золотой насечкой и большим страусовым плюмажем.

      Полторы тысячи казаков прошли после гусар, также лихие бойцы. В основном, это вчерашние надворные казаки магнатов Вишневецких, Потоцких, Ружинских. Но были среди них и люди с Запорожья и казачья голота. Последние пришли в лагерь Димитрия пешком. Ни коней, ни доброго оружия у них не было. Сотники самозванца проверяли их и давали им одежду и сабли с мушкетами именем принца Димитрия. Казаки присягали служить царевичу верно и помочь ему добыть отцовский трон.

      Сам царевич оделся как казак в малиновый жупан с отворотами и золотым галуном. На его боку была кривая татарская сабля украшенная самоцветами. Это был подарок Мнишека.

      Также в лагере собралось больше пятисот пехотинцев. Среди них были и немцы, и венгры, и поляки.

      Особый отряд составили московские перебежчики, которых пока было мало. Всего 60 человек. Это были дворяне и дети боярские, сбежавшие из Московии от царя Бориса. Среди них выделялись братья Хрипуновы: Данило, Иван и Кирилл, что поклялись до смерти служить принцу царской крови Димитрию Ивановичу…

      ***

      Елена незаметно упорхнула, и пан Нильский даже не заметил этого, увлеченный смотром войск.

      К Нильскому приблизился немолодой худой человек в синем польском жупане. Он поклонился шляхтичу и представился:

      – Ждан Порошин. Вы отлично бились на саблях, пан. Бучинского не каждый одолеет.

      – Я слышал про вас, пан Порошин.

      – Вот как? Я персона не великая, пан кавалер.

      – Я также, пан Ждан. Но я видел вашу дочь.

      Порошин побледнел, но сдержался.

      – Моя дочь мало где бывает, пан кавалер. Она роду не сильно знатного. Не по чину нам величаться.

      – Простите, если вас обидел, пан.

      – Ничего, пан кавалер. Как вам войско царевича?

      – Гусары хороши, пан, – ответил Нильский. – Но их столь мало.

      – Это только начало, пан кавалер! – горячо заговорил Ждан. – Пусть царевич только войдет в пределы Московии и многие перейдут на его строну! Не станут русские служить Бориске Годунову!

      – Вам он так ненавистен? – спросил Нильский.

      – Кто? – Порошин посмотрел на шляхтича.

      – Вы сказали о Борисе Годунове.

      – Он занял трон на Москве. Трон не для него! У нас есть сын Грозного царя, истинного Рюрикова корня! Вы не согласны?

      – Согласен. Истинному государю положен