Сестра самозванца. Владимир Александрович Андриенко

государственным деятелем.

      Король сидел на троне словно статуя, и молча готовился слушать слова царя Бориса Годунова, которые тот вложил в уста своего посланца.

      Русский вельможа был одет с роскошью. Фиолетового цвета кафтан с широким воротом, шитым золотом и украшенным крупным жемчугом, поразил многих шляхтичей. С боков кафтана были прорезы с тесемками, также шитые золотом. Богатая соболья шуба боярина украшена многими драгоценностями. На пальцах посла – перстни с самоцветами.

      Пан сенатор Сапега тихо сказал своему соседу семиградскому послу графу Матиушу.

      – Видал, друг мой, какие жемчуга у московита?

      – Таких нет и у вашей королевы, пан Сапега. А соболя какие? Говорят у московитов ныне низкие цены на соболей.

      – Про то знаю точно, пан Матиуш. Соболиная ярмарка в Москве ныне богаче, чем в прошлые годы. Но тише. Московит станет говорить.

      Посол протянул руку к сопровождавшему его дьяку и тот подал послу свиток с печатями.

      Боярин стал читать:

      «Беглый монах расстрига, именующий себя царевичем Димитрием Иоанновичем, презрел законы божеские и человеческие. Он облыжно (ложно) именует себя царским именем. Долг истинного монарха выдать сего самозванца для казни и расправы справедливой.

      Ибо был тот беглый монах Гришка, чернокнижником и знался с сатаною.

      До своего монашеского пострига, носил сей расстрига имя Юшки Отрепьева. И отец того Юшки был сотником в стрелецких войсках Великого государя, Царя и Великого князя Всея Руси. И звался он Богданом Отрепьевым…»

      Король вышел из оцепенения и склонился к пану Сапеге.

      – Для чего он рассказывает нам то, что послы Бориса, говорили больше десяти раз?

      – Его стоит выслушать до конца, ваше величество.

      Король снова стал слушать слова Годунова, адресованные лично ему. На сей раз рассказ о беглом монахе Гришке Отрепьеве был несколько иной.

      Отрепьев стал не просто самозванцем, но и еретиком, чернокнижником и колдуном.

      – И как доброму соседу, надлежит вашему величеству, выдать того вора приставам Великого государя Всея Руси Бориса Федоровича для сыска.

      – Мы выслушали слова великого князя московского, – выдавил из себя король, отказав Годунову в царском титуле. – И мы примем решение, посоветовавшись с нашими сенаторами.

      – Мой государь, царь и великий князь Московский и Всея Руси, желает знать решение вашего величества, ибо много раз про сие уже было говорено!

      Кардинал Мациевский, двоюродный брат воеводы Мнишека сказал:

      – Его величество уже сказал свое слово, пан посол. Он примет решение по тому делу в свое время.

      – Но самозваного царевича принимают магнаты и сенаторы Речи Посполитой, – сказал посол.

      – Сие древнее право магнатов принимать в своих имениях тех, кого они захотят! – сказал Мациевский.

      – Но признавать самозваного царевича, есть нарушение отношений доброго соседства между нашими державами! – заявил посол.

      – Пану послу стоит знать, что сего царевича признал его ясновельможность князь Адам Вишневецкий, –