Сестра самозванца. Владимир Александрович Андриенко

сказал: «Пусть будет так».

      – И он был доволен?

      – Моя панна плохого обо мне мнения, – с усмешкой стростила красавица-служанка. – Ваш жених у моих ног. Но я не посягаю на право панны.

      – Что за право? Пусть спит с тобой. Но ты не надоешь ему быстро?

      – Панна обижает меня. Меня быстро не бросают, хоть я не так красива и свежа, как моя панна.

      Марта лукавила. Она слишком хорошо знала о своей красоте и о том, что как женщина была гораздо привлекательнее панны Марины. Но она всегда льстила девице Мнишек, а та принимала эту лесть за чистую монету.

      Марина спросила:

      – И он тебе самой нравится?

      – Вы о постели, моя панна? – спросила Марта с усмешкой.

      – Да.

      – Принц силен в этом деле.

      – Этот московский гость здесь волочится за каждой юбкой. Еще бы. На Москве его не баловали вниманием такие женщины.

      – Но разве панна уверена?

      – Уверена в чём? – спросила Мнишек.

      – В том, что пан Димитрий не царевич? Он много скитался и много пережил. Его могли скрывать верные люди.

      – Оставь, Марта. Он такой же сын Грозного, как ты дочь короля Франции. Нет! Он не царского рождения, но он может занять трон! И что мне до того, кто его отец? Пусть подарит мне корону!

      Мнишек осталась в одной рубашке с кружевами и осмотрела свою фигуру в зеркале.

      – Панна прекрасна, – сказала Марта.

      И Марина с ней была согласна…

      Глава 3

      Войско принца Димитрия.

      Товарищи! Мы выступаем завтра

      Из Кракова. Я, Мнишек, у тебя

      Остановлюсь в Самборе на три дня.

      Я знаю: твой гостеприимный замок

      И пышностю блистает благородной

      И славиться хозяйкой молодой. –

      Прелестную Марину я надеюсь

      Увидеть там. А вы, мои друзья,

      Литва и Русь, вы братские знамена

      Поднявшие на общего врага,

      На моего коварного злодея,

      Сыны славян, я скоро поведу

      В желанный бой дружины наши грозны…

      А.С.Пушкин «Борис Годунов».

      ***

      Самбор.

      Сентябрь 1604 года.

      Лагерь армии самозванца.

      В лагере под Самбором среди шатров и многочисленных знамен шли военные игрища. Шляхтичи соревновались в искусстве владеть оружием. Звенели сабли и гремели выстрелы из мушкетов.

      Немецкий капитан муштровал наёмников с пиками и с презрением истинного солдата косился на шляхту.

      – Посмотри, Клаус, – сказал он своему сержанту, – на этот сброд. Они почитают себя солдатами.

      – Нам с ними выступать в поход, капитан. И если бы мы стояли против шведов, я не дал бы за этих вояк и медного гроша.

      – К счастью, мы идем не на шведов, Клаус. Но и твои пикинеры никуда не годятся.

      – Это тридцать оборванцев – новый набор, капитан. Я сделаю из них солдат.

      – Слишком мало времени для этого. Это крестьяне, а не солдаты.

      – Они и были вчера крестьянами, капитан. Это беглые земледельцы из венгерских земель.