Гамлет, отомсти!. Майкл Иннес

недоуменно уставилась на него.

      – Ты хочешь сказать – черный ящик, дитя мое?

      – Вовсе нет. Что-то в духе жутких творений дядюшки Готта. Изготовилась для удара и все такое.

      Готт все понял:

      – Вы получили напечатанные на машинке строки?

      Ноэль вытащил из конверта четвертушку бумаги и протянул ее Готту. Все трое с любопытством посмотрели на нее. Строчки гласили:

      И прошепчу им имя страшное свое:

      То месть, она заставит всех обидчиков дрожать.

      – Это из «Тита Андроника», – сказал Готт.

      – Дурацкие шутки, – резюмировал Ноэль.

* * *

      Где-то вдалеке закрывался парк Сент-Джеймс. В открытое окно доносился еле слышный перезвон, похожий на зов изгнанного из рая архангела. Личный парламентский секретарь министра, рассеянно глядя на открывавшийся перед ним вид, заметил один из дворцов – свое прежнее место службы. Они с сэром Джеймсом уже давно поднялись по служебной лестнице, однако это повышение стоило больших нервов. Он забарабанил пальцами по подоконнику.

      – Доставят через несколько минут, – сухо произнес постоянный заместитель министра.

      – В диппочте?

      – Вернет Хильферс… Кройдон.

      – Вот как. – Парламентский секретарь был откровенно раздосадован, но при этом одновременно и доволен. Наступило молчание, наконец нарушенное звуком шагов в длинном коридоре. Вошел пожилой дежурный референт.

      – Капитан Хильферс прибыл, сэр.

      – Перейдем к расшифровке, – коротко бросил заместитель министра парламентскому секретарю. – И распорядитесь оторвать все начальство от ужина.

      После этих слов секретаря вдруг охватило веселье.

      – Разумеется, они должны прибыть незамедлительно, – с важным видом согласился он.

* * *

      Премьер-министр подвел итог часовому совещанию.

      – Вызовите Олдирна, – приказал он.

      – Олдирн в Скамнуме, – ответил парламентский секретарь.

      – Вызовите этого… как его… – распорядился премьер.

      – Вызовите капитана Хильферса, – сказал в телефонную трубку заместитель министра.

* * *

      Над Хортон-Хилл сгущаются летние сумерки. Пасущиеся на его склонах овцы приобретают призрачные очертания. Лежащие к северу пологие холмы обретают резкие контуры, а раскинувшийся внизу Скамнум окутывается таинственным ореолом. С высоты птичьего полета сотни его огней кажутся большим городом. А его бледная громадина похожа на вид Европы с небосвода, как в начале каждой пьесы из трилогии Харди «Династы». То тут, то там появляются призраки. Зловещие и ироничные, призраки взирают на Скамнум-Корт в эти летние вечера.

      2

      В свое время огромные холсты Анны Диллон приобрели определенную известность. Лионель Диллон, вращаясь в веселых, ничем не примечательных и шумных компаниях, которые его дочь собирала в их гостеприимном доме в Хэмпстеде, склонялся к тому, чтобы она думала главным образом о количестве. Сам же Диллон тогда больше заботился о качестве. Он мог целый год в