Гомер Пим и секрет одиссея. Сандрин Вольф

всегда служила образчиком строгой логики.

      – Ну, сначала Биби-Два…

      – Гомер, можно тебя на пару слов насчет лотереи?

      Услышав голос мадемуазель Драпри, учительницы рисования, Гомер, разумеется, повернулся к ней.

      – Э-э… у нас сейчас французский…

      – Всего на минутку!

      Сдержав вздох, он взглянул на Саша и Лилу, у них тоже был огорченный вид. Общение с мадемуазель Дра при во всех смыслах подтверждало теорию относительности времени, столь любезную сердцу Альберта Эйнштейна: минута с нею длилась не шестьдесят кратких секунд, а целую вечность! А уж если не терпится открыть друзьям безумные тайны… Начав с кучи совершенно лишних подробностей, учительница в конце концов сообщила ему о лотерейных билетах, которые Нинон обещала передать ей к Новому году. Гомер вежливо выслушал, переступая с ноги на ногу от нетерпения.

      – Так я рассчитываю, что ты напомнишь тете, ладно? – наконец закончила она.

      – Сейчас же пошлю ей эсэмэску.

      Мадемуазель Драпри уже наметила другую добычу и отпустила мальчика.

      – Уф, я чуть не помер, – проворчал он.

      – Давай быстрее, а то опять опоздаем! – предупредила его Лилу.

      Они шмыгнули в коридор и, как раньше, проскочили в класс под самый звонок, не успев поговорить. В довершение бед все смежные места были заняты, им поневоле пришлось сесть в разных концах. Гомеру уже начинало казаться, что все нарочно складывалось против него, чтобы он не смог обо всем рассказать друзьям.

      Затем пришлось вынести самый длинный в его жизни урок французского. Много раз он ловил взгляд Саша, сидевшего у окна: его приятель мучился от любопытства и тоже больше не мог терпеть. Лилу сидела впереди, и Гомер видел только ее спину и длинные каштановые волосы, собранные в высокий хвост. Она притворялась, что слушает учителя, который не нашел более увлекательного занятия, чем чтение вслух по ролям пьесы, и раздал ученикам листочки с текстом, не считаясь с их желанием в этом участвовать. Гомера утешало только одно: ему роли не досталось.

      Когда бесконечный урок все-таки завершился, Саша молитвенно сложил руки, возблагодарив небеса.

      Не обмолвившись ни словом, они стремительно выскочили из класса, раньше всех вбежали в столовую, набросали на тарелки, что попало под руку, и уселись за самым дальним столиком.

      – Ну наконец-то, – сказал Саша, – говори же скорей, что случилось?

      – Да всё Биби-Два… – начал было Гомер.

      – А я-то думал, это был твой отец, ведь ты сказал, что узнал, где он!

      – Дай ему сказать! – проворчала Лилу.

      Гомер протер глаза, потом провел рукой по лицу. Все это сейчас казалось бредом.

      – С начала, Гомер, начни с начала, – посоветовала ему подруга.

      При этих словах он посмотрел на нее так оторопело, будто переживал случившееся заново. Мысли роились в голове, толкали друг друга, летая и потрескивая, как искры.

      Друзья вполне могли счесть его сумасшедшим.

      Ну и пусть… Он не мог дольше держать в себе