Последняя роль. Фридрих Незнанский

музыка.

      – За счастье! – сказала Ирина.

      – Чтоб у нас всё было хорошо! – отозвался Александр Борисович.

      Супруги чокнулись фужерами и выпили.

      – Отлично! – улыбнулась Ирина. – Как же я люблю Новый год!

      – Как же я люблю шампанское! – иронично отозвался Турецкий. – Хотя водочку всё же больше.

      – Тебе положить чего-нибудь?

      – Спрашиваешь! Я хочу попробовать всё, что ты приготовила.

      – Для этого тебе придется шевелить челюстями до самого утра.

      – Я к тому готов, – кивнул Александр Борисович.

      На экране телевизора закружился, заискрился и зашумел «Голубой огонек». За последующие полчаса Турецкий успел перепробовать добрую половину всех яств, произнести четыре тоста и разлить по фужерам бутылку шампанского.

      И тогда его вдруг пробило на сантименты.

      – Ир, – сказал Александр Борисович проникновенным голосом, глядя на жену мягкими, мерцающим взглядом. – В том году я умер, причем два раза… Первый раз, когда просто выключился свет… Я взрыва не слышал, просто вдруг стало темно… А потом, в темноте я услышал твой голос… И вернулся. Оказалось, что это совсем не страшно… Просто как уснуть и проснуться… А потом я умер по настоящему… Внутри меня больше не было желаний – пустота быстро наполняется, – и она наполнилась… Подозрительностью… Злобой… Ревностью… Ир… Прости меня за все… Я вернулся…

      Ирина прикрыла ладонь мужа своей ладонью.

      – Прости, что дала тебе повод, – тихо сказала она. – Я не могла честно сказать ни тебе, ни себе, что где-то в глубине души, я тебя винила за… нашего нерожденного ребенка.

      Турецкий хотел что-то сказать, но Ирина легонько коснулась его губ пальцами.

      – Тссс. – Она улыбнулась. – Я сейчас скажу и больше никогда не буду… Прости, что всю свою преданность, теплоту, любовь перенесла на Васю.

      Александр Борисович снова хотел что-то сказать, но и на этот раз теплые пальцы жены легли ему на губы.

      – Что он стал мне… как сын, – продолжила она. – Прости, что при этом забыла о тебе.

      Александр Борисович пристально разглядывал лицо жены, так, словно увидел его впервые. «Она по-прежнему красива, – думал он. – Эта женщина вообще не стареет. Не то что я – старый барбос. И что она во мне нашла? Желчный, злой, вечно недовольный… Нет, я бы на ее месте давно бы бросил такого кретина. Однозначно».

      – О чем задумался? – спросила Ирина.

      – Да вот думаю, какая ты у меня красавица.

      – Ты только сейчас это разглядел? – кокетливо поинтересовалась Ирина.

      – Видимо, да.

      Ирина вздохнула:

      – Балбес.

      Александр Борисович тихо засмеялся. Потом плеснул в фужеры шампанское и провозгласил:

      – За тебя, Ир!

      – За тебя, Саш! С Новым годом!

      Они чокнулись фужерами и выпили.

      – А все-таки здорово, что мы с тобой сегодня одни, – сказал Турецкий, глядя на жену мерцающим взглядом. – Когда бы еще удалось так поговорить.

      – Ты