Последняя роль. Фридрих Незнанский

(если есть такая потребность), доедаешь салат-оливье, потом снова пьешь… И снова… А когда уже водка не лезет в горло, и от селедки под шубой мутит, ты узнаешь, что каникулы закончились и начинаются будни… И всё возвращается на круги своя.

      Никаких чудес, никаких сказочных превращений. Тыква так и остается тыквой, а крысы даже не думают превращаться в прекрасных скакунов. И ты сидишь как-нибудь вечером на кухне, смотришь в темный квадрат окна, и чей-то голос внутри тебя мрачно произносит: «Жизнь – дерьмо».

      Вот такие мысли роились в голове у бывшего «важняка», а ныне сотрудника детективного агентства «Глория» Александра Борисовича Турецкого.

      Однако в телефонном разговоре с Меркуловым он их, ясное дело, озвучивать не стал. Зачем портить человеку настроение?

      Константин Дмитриевич был приятно, по-праздничному, возбужден. По всей вероятности, он уже успел немного принять.

      – Мы только что из театра! – сообщил Меркулов Турецкому, едва поздоровавшись. – Смотрели «Щелкунчика»! Думал – усну, а ничего. Понравилось даже. Смотрел?

      – Нет, – сухо ответил Александр Борисович.

      – А на улице хорошо-то как, а! – не обращая внимания на невеселый тон друга, продолжил Константин Дмитриевич. – Радостные физиономии вокруг, все навьюченные подарками, пахнет елкой… Кстати, приезжайте к нам ночью, а? Тем более, Ирина давно уже не была у нас в гостях. Моя по ней даже соскучилась. Говорит, не с кем побеседовать по душам.

      – Спасибо, Кость, но вряд ли.

      – Чего так?

      – Старые стали, ленивые, – усмехнувшись, ответил Турецкий. – Вот вас в гости с удовольствием примем. Ирка столько всего наготовила, что нам за год не съесть.

      – Да я бы с радостью, но к нам кум с семьей приехал. И потом, боюсь, что после часа ночи я буду уже не транспортабелен, а моя машину не водит. Слушай, я что хотел спросить: у тебя нога как?

      – Нормально. А что?

      – Да мне тут одного классного врача посоветовали. Я ему про тебя рассказал… Ну, про то, что у тебя в непогоду…

      – Уже нет, – оборвал друга Турецкий.

      – Сань, не ерепенься. Он, правда, отличный врач.

      – Спасибо за трогательную заботу, – с мрачной насмешливостью буркнул в трубку Турецкий. – Куда бы я без вашей заботы, Константин Дмитриевич. Сначала укатали человека под асфальт, а потом интересуетесь, как он там, под асфальтом, поживает. Трогательно, аж слезы из глаз.

      Меркулов помолчал.

      – Зря ты так, Сань, – сказал он после паузы и уже не таким веселым голосом. – Я ведь хотел…

      – Сань! – крикнула из кухни Ирина. – Иди помоги!

      Турецкий поспешно распрощался с Меркуловым и положил трубку. Сентиментальные излияния подвыпившего друга не развлекали, не радовали и не умиляли его. А раз так, чего тут обсуждать?

      На кухне Ирина быстро взяла мужа в оборот и заставила его чистить овощи.

      – Ир, у нас что, гости будут? – поинтересовался Александр Борисович, с явным неудовольствием поглядывая на