Последняя роль. Фридрих Незнанский

я не собираюсь с тобой ссориться.

      – Правда? Тогда что же ты делаешь последние двадцать минут? Да какие там минуты, что ты делаешь последние несколько месяцев?

      – Я что я такого делаю?

      – Ты делаешь все, чтобы я с тобой развелась.

      – Правда?

      – Правда.

      – Гм… – Турецкий насмешливо почесал затылок. – А мне казалось, наш союз нерушим. Но если ты хочешь…

      – Ох-х, – вздохнула Ирина Генриховна. Затем усмехнулась и продекламировала:

      Умоют меня и причешут

      Заботливой, нежной рукой.

      И в новое платье оденут,

      Как гостя на праздник большой.

      При громком торжественном пении,

      При блеске свечей восковых

      В строгом и важном молчании

      Я встречу друзей дорогих…

      – Что это? – нахмурился Турецкий, стихи ему явно «не пришлись».

      – Не помню. Из какой-то книжки.

      – И зачем ты мне это прочла?

      – В голову пришло. – Взгляд Ирины стал грустным и насмешливым. – Смотрю я на тебя, Турецкий, и сердце кровью обливается. Тебе самому-то не надоело?

      – Что?

      – Жалеть себя.

      – Ир, – угрюмо проговорил Александр Борисович, – это запрещенный удар.

      – Раньше ты не был таким ранимым.

      – Раньше я был старшим следователем Генпрокуратуры. Должностным лицом весьма высокого полета. А должностное лицо не имеет право показывать слабые места.

      Ирина снова вздохнула. Она была очень терпеливой женщиной, но этот разговор утомил и ее.

      – В общем, так, Турецкий, – сказала она устало и тихо. – Сегодня у нас будет праздничный ужин. И уж будь добр, сделай над собой усилие, выдай мне хотя бы пять улыбок за ночь.

      – Тебе это будет дорого стоить, – съязвил Александр Борисович.

      – Ничего, я готова заплатить.

      – Чем? – поинтересовался Турецкий.

      – Как чем? Харчами!

      Турецкий хотел сурово нахмуриться, но не выдержал – рассмеялся.

      – Ладно, жена, почищу я тебе твои овощи. Но смотри: если ужин мне не понравится, и все мои усилия зря, взыщу по полной программе. Кстати, Нинка еще не звонила?

      – Нет.

      – Родили себе блудную дочь, – проворчал Александр Борисович. – И что бы ей дома Новый год не встретить, а? С отцом, с матерью. Ведь Новый год – семейный праздник. По крайней мере, в книжках так пишут.

      Ирина пожала плечами:

      – Ей с нами скучно, Сань. Ведь мы с тобой для нее старики.

      – Глупости. Что они такого знают, эти молодые, чего не знаю я? Можешь мне ответить на этот вопрос?

      – Запросто. Ты, например, знаешь, как называется последний альбом Бритни Спирс?

      – А кто это? – поднял бровь Александр Борисович.

      Ирина усмехнулась.

      – Вот то-то и оно. Темный ты человек, Турецкий. О чем с тобой можно говорить?

      Александр Борисович вздохнул:

      – Да, жена… Отстали мы с тобой от жизни.

      4

      Праздничный стол был великолепен. В вазочках