Последняя роль. Фридрих Незнанский

Турецкий.

      Иван Максимович тонко усмехнулся.

      – Красивая подруга – дорогое удовольствие, – сказал он. – Катя любила… то есть, любит развлекаться. Рестораны, ночные клубы, поездки к озеру на уик-энд. Но, с другой стороны, на что же он рассчитывал? Такая женщина не может сидеть с утра до вечера дома и варить ему куриные бульоны… из кубиков.

      – Да, вы правы, – согласился Александр Борисович, доставая из кармана сигареты. – Полагаю, с парнем уже побеседовали?

      – Да, и очень пристрастно, – ответил Прокофьев.

      – Ну, и?

      – Он ничего не знает. Кроме того, у него есть алиби. Он весь вечер просидел в баре с приятелями. Его там видели, как минимум, человек десять.

      – Ясно, – проговорил Турецкий. – Полагаю, милиция её уже ищет?

      Иван Максимович замялся.

      – Видите ли, Александр Борисович, наш театр очень старый, – с вежливой улыбкой говорил Прокофьев. – И он… как бы это получше сказать?… В общем, у него есть определенная репутация. Отличная репутация, добавил бы я. Эта репутация складывалась не месяцами и не годами, она складывалась десятилетиями! Да-да, не улыбайтесь.

      – И не думал улыбаться.

      – Мы не можем позволить себе бросить даже малую тень на наш театр, – сказал Иван Максимович, скорбно сложив брови.

      – Да, я понимаю, – снова кивнул Турецкий. – Именно поэтому вы решили не обращаться в милицию?

      – Совершено верно. Мы решили обратиться к вам. Вы поможете нам, Александр Борисович?

      – Я готов попробовать, – ответил Турецкий деловито. – Если сойдемся в цене.

      Иван Максимович сухо улыбнулся.

      – Деньги не проблема. Сергей Николаевич, как вы понимаете, за ценой не постоит. Он готов на все ради счастья дочери и репутации театра.

      – Он так любит театр?

      – Да, любит. Всегда любил. В юности он даже пытался поступить в театральный институт. И не один раз. Даже став бизнесменом, Сергей Николаевич никогда не пропускал ни одной нашей премьеры.

      – Стало быть, дочь осуществила его мечту, – сказал Турецкий. – А что насчет ее матери? Она такая же одержимая театралка?

      – Увы, – грустно произнес Иван Максимович, – мать Екатерины Сергеевны умерла два года назад. Поскользнулась на льду и упала. Перелом позвоночника. Сейчас у Сергея Николаевича другая жена.

      – Надо полагать, молодая и красивая?

      – Угадали. – Прокофьев едва заметно усмехнулся. – Они вместе уже полтора года. Нинель – очень хорошая женщина.

      – Екатерина с ней ладит?

      Иван Максимович улыбнулся:

      – Еще как! Молодая мачеха стала ей лучшей подругой. Хотя… Нинель не очень любит театр. Однако они вместе ходили в фитнесс-клуб, регулярно всей семьей выезжали за город на пикники. Несколько раз втроем ездили за границу. Так что, в этом плане у них было полное взаимопонимание.

      «Как всегда, – подумал Турецкий. – В таких семьях всегда всё в порядке, пока не копнешь поглубже».

      Прокофьев поднял руку и глянул на часы.

      – Кстати, через пару