Страх звёзд. Василий Владимирович Воронков

Он судорожно вцепился в подлокотники, подготовившись к вышибающей дух тряске. Грудную клетку тут же сдавило стальными тисками, перед глазами всё померкло, и Томаш на пару секунд потерял сознание. Привёл его в себя громкий голос Насира:

      – Ныряешь?

      – Да, да, я сейчас…

      Кадол чуть выпал у него из руки.

      Тяжёлая липкая темнота. У Томаша выбили опору из-под ног, и он кубарем покатился в удушливый мрак, рассечённый багровыми всполохами от смоделированного взрыва.

      В вирте ничего не изменилось. Они по-прежнему летели в оглушительной пустоте, как последний корабль во вселенной.

      – Пусто. – Томаш снял кадол.

      – Осталось ещё три, – напомнила Лада.

      – А скорость мы, кстати, неплохо так набрали, херзац его! – потёр ладони Насир. – Тормозить, правда, придётся жёстко. Уверены, что надо ещё три? Мин альвада, ничего вы там не увидите и после пятого. Так что, аотар?

      – Перестаньте делать это! – закричал Джамиль. – Просто перестаньте! Вы мне так спину сломаете!

      Никто не обращал на него внимания.

      – Раз решили, то давай, – сказал Томаш. – Два импульса – это несерьёзно.

      – Согласна. Насир?

      – Да я чего? Я против, что ли? Просто жалко, херзац его, никогда в жизни не базарил так гильзы.

      – Всё бывает в первый раз.

      – Ладно. Вот вам очередной елдыш!

      Под потолком замелькали цифры, и все как-то разом замолчали – даже Джамиль перестал ныть.

      Томаша вжало в ложемент, он закрыл глаза и представил, как за кормой корабля распускается огромный огненный цветок. Скрежет металла вреза́лся под череп, как гвозди. Ложемент поскрипывал, раскачиваясь из стороны в сторону, как на дурацком аттракционе, который упрямо хочет заставить тебя распрощаться с недавним обедом. Техосмотр им бы не помешал – но в Аль-Салиме и в лучшие времена не спешили обслуживать литийцев. Томаш вдруг подумал, что «Припадок» – не из тех кораблей, которые заканчивают жизнь после скучного официального списания, на усталой корабельной верфи или вонючей свалке. Такое будущее его тарке точно не светит. Когда-нибудь она просто развалится на части.

      Тряска длилась дольше обычного. Внезапно виски́ пробуравил истошный вой аварийной системы. Томаш дёрнулся и открыл глаза. Под потолком тут же загорелся код аварийного протокола.

      – Доложите ситуацию! – скомандовал он.

      Насир что-то прохрипел, но его заглушили новые вопли аварийки. Томаш едва не оглох. Насир ударил кулаком по какой-то кнопке, и их мигом накрыла мёртвая, как контузия, тишина. «Припадок» потряхивало так, словно он летел навстречу ураганному ветру.

      – Это конец, – послышалось из соседнего ложемента. – Я знал! Я всегда знал, что так и умру!

      Джамиль сжался в ложементе, уставившись побелевшими глазами на пульсирующий над его головой аварийный код.

      – С чем мы столкнулись? – спросил Томаш. – Что с курсовой?

      – Определяем, – ответил Насир.

      – Отчётов о повреждениях нет, – сообщила Лада. –