Цвет вечности. Алла Грин

бы есть белорусская традиционная игра или песня «О Яше». Но я не могу разобраться… Под песню танцуют несколько девушек с одним юношей. Парень, изображающий Яшу, должен якобы избрать или даже поцеловать девушку, невесту. Но зачем?

      – Яша, Ящер, Змей, – опять кивнул Клим. – Один из известнейших цмоков. Упоминания о нем содержатся в летописях тринадцатого-шестнадцатого веков. Историки находили доказательства и более раннего присутствия в сказаниях здешних земель. Некоторые считают, что Ящер являлся божеством, которого старались задобрить с помощью древнего обряда, принося в жертву красивых девушек и женщин, к которым он был неравнодушен.

      Игра «Ящер» – отражение действа. Парня сажают на камень, и девушки водят вокруг него хоровод. Подставной дракон избирает самую привлекательную и целует, иными словами, делает невестой, и навсегда забирает с собой.

      – Любопытно… но как… – Глаза итальянца сверкнули. – А могли бы вы, пожалуйста, изобразить это для меня? Я бы очень хотел увидеть, как все происходит.

      Клим невозмутимо пожал плечами. А я нахмурилась.

      Ребята быстро распределили роли: Вероника, я и Соня оказались невестами.

      Яшей же выбрали Андрея, что логично, ведь в конце Ящер обязан поцеловать невесту. И, так как между нами уже было подобие отношений, он мог поцеловать меня, не создавая неловких ситуаций для общих друзей.

      Но мне вовсе не поэтому не хотелось играть в игру. Просто я знала другую легенду. Иную. Малоизвестную. Которую мне давно, еще в детстве, рассказывала мама. О древних ведьмах, боровшихся с цмоками, превративших детскую невинную песню-забаву в оружие, способное призвать враждебное существо, лишить магической силы, а потом и убить.

      Если не завершить ритуальный танец поцелуем, все так и будет. У призванного таким образом цмока имелся один-единственный шанс спастись – обмануть ведьм и завершить начатое – забрать поцелуй девушки. Только тогда он мог вернуть себе силу.

      Я не горела желанием переправлять сюда мифическое тысячелетнее существо, которое, возможно, занималось важными древними делами, и не хотела злить цмока. Поэтому приняла взвешенное решение: во что бы то ни стало я должна поцеловать Андрея и завершить ритуал.

      Он стоял у берега. За его спиной в зеркальной глади воды отражалось закатное небо. Совсем рядом, слева от Андрея, горел костер.

      Он был одет в льняную белую рубашку – удачный наряд для ритуальных танцев. Мы с Вероникой – в шифоновых сарафанах, Соня – в летящей легкой юбке в пол. Представляю, как мы атмосферно смотрелись в объективе фотоаппарата Джанни. Не хватало лишь цветочных венков на головах.

      Мы разулись, ступили босыми ногами на остывшую, уже успевшую покрыться росой прохладную траву и окружили Андрея. Взявшись за руки, начали вести вокруг него хоровод.

      И, улыбаясь, запели:

      «Сядить Ящер

      У золотым кресле,

      У оряховым кусте

      Орешачки луще.

      – Жанитися хочу,

      – Возьми собе панну,

      Котораю хочешь,

      Котораю любишь…

      Сяде