Ожидание принца на белом коне. Сборник. Сергей Семенович Монастырский

Заполнившие за последние годы их поселок городские дачники, приучили выращивать то, что продается.

      Сложив в два ведра, сорванные только что с веток помидоры и огурцы, Колька надежно закрепил их веревками к седлу велосипеда, приладил к рулю корзинку с зеленью и тронулся в путь.

      Путь был недолгим – до базарной площади он обычно добирался минут за пятнадцать. Если, конечно, не останавливался поболтать со встречными знакомыми, коих множество встречалось в этом поселке, в котором Колька жил уже без малого пятьдесят семь лет.

      С некоторыми он учился еще в школе, с другими работал, пока не стал инвалидом, ну а вообще почти каждый встречный был соседом по жизни.

      Поэтому до рынка он добирался обычно за час. Рынка, собственно, и не было. Просто на единственной площади поселка на тротуаре ставились деревянные ящики из под какой-нибудь тары, на ящиках раскладывали привезенный товар. Рядом с импровизированным прилавком продавцы усаживались на раскладные стульчики.

      Покупателями были, в основном, понаехавшие – городские дачники и приехавшие на лето к родителям, взрослые дети. А местным, зачем было покупать – у каждого были свои огороды. Но и они приходили на рынок – поглядеть, что у кого выросло, да и прикупить что-нибудь порой.

      Но для всех рынок был местом встреч, узнаванием новостей, обменом сплетнями, вообще центром поселкового общения, в отличие, скажем, от захиревшего «Дома культуры», пестрившего иногда афишами: « Вечер танцев для тех, кому за тридцать!». За тридцать было всем, но на танцы почему-то никто не ходил.

      … Колька довез, наконец, свой товар, поискал глазами свободное место, поставил ведро и корзину, и аккуратно прислонив велосипед к стене стоящего напротив магазина, пошел в этот магазин, где в кладовке хранили торговцы свои ящики.

      Опять же выйти из магазина скоро не получалось, надо было пошутить с продавщицами, ущипнуть кое-кого за упругую задницу, получив привычный визг и слова: «Посмотри-ка, старый уже, а туда же!» Опять же привычно Колька ответит:

      – Туда уже нет! А за задницу – святое дело! И, наконец, он выйдет на улицу и усядется возле своего ящика.

      Соседкой сегодня у него оказалась баба Валя, не так уж на много старше его, но все почему-то звали ее баба Валя, может, потому что одевалась она как-то по старушечьи и собой никогда не интересовалась, так что уже лет сорок ее все считали старухой. Да она такой и была.

      – Как дела? – весело поинтересовался Колька и положил на ее ящик два самых красивых помидора.

      Но как-то непривычно мрачна была сегодня баба Валя и даже на подарок не отреагировала, молча уставившись перед собой.

      – Убил он ее, Коль! – наконец отозвалась она, не отрывая взгляда от какой-то видимой только ей точки.

      – Как убил?! – Колька ахнул, сразу поняв, о ком она говорит.

      – Ну, не так, чтобы совсем, но так отколошматил, что скорую вызывали, – поправилась баба Валя.

      – Ну, ты так и говори! – отлегло у Кольки. А то в инфаркт вгонишь!

      История-то была привычная. Зять бабы Вали – муж ее сорокалетней дочери,