Ожидание принца на белом коне. Сборник. Сергей Семенович Монастырский

обокрали и дверь открыли ключом. Не взломали. И добавил:

      – Я не знаю, кто воспользовался ключами, дети твои или знакомые, но все, что я могу для тебя сделать – не заявлять в милицию. Все забыли и прощай!

      Украли, оказывается, немного, – планшет и коробочку с женскими золотыми украшениями, но разве в этом дело!

      Домой я шла, как побитая собака! И горе меня так сдавило, что думала не дойду до дома! И стыд, ужасный стыд перед всеми, кто меня знал, я – мать вора! В том, что это сделал сын, даже сомнений не было. Он не раз помогал донести мне до этой квартиры что-нибудь тяжелое, видел, как я открывала дверь. Как подносила чип к охранной сигнализации. И знал, конечно, где в нашем доме лежат эти проклятые ключи!

      Вечером я еле дождалась, когда он придет со своей гулянки. Была ведь суббота.

      Наконец, дверь открылась.

      – Планшет, украшения – на стол!– крикнула я ему.

      Он что-то забормотал: какой, мол, планшет, какие украшения, но я видела – глаза забегали, лицо стало красным.

      Впервые в жизни я схватила ремень, который заранее повесила на стул, на котором сидела, и не знаю, откуда у меня взялась такая злость, такая ненависть к нему, но я с такой силой стегала его этим ремнем, что железная пряжка порвала рубашку, а я била, била и остановиться никак не могла.

      Не знаю, если бы не дочь, с отчаянным криком схватившая меня за руку, может, быть я и убила его! Ничего не соображала!

      Ревели потом в этот вечер мы все трое. В голос ревели!

      – Мам! – сказал он потом, вытирая слезы, – прости меня! Никогда больше этого не будет.

      – А зачем тебе, это надо было? – просто из-за того, чтобы узнать, может, он в какую беду попал, спросила я.

      – Так я хотел себе мобильник купить! Я же продал и побрякушки и планшет ребятам, а деньги вот, – он открыл свой письменный стол и протянул мне пачку, – я еще не успел купить! Возьми их.

      – Никогда, – ответила я, – в нашем доме воровских денег не будет. И даже пряник не куплю я на эти деньги!

      –А куда их, мам? – растерялся он.

      – Если сможешь, отнеси их тому, у кого украл. Если не сможешь, выброси!

      ***

      А вообще-то дети у меня хорошие! Они мои счастье!

      Я их люблю. Они меня любят. Что еще надо?!

      Сын, с тех пор, как я потеряла дополнительный заработок за уборку, нашел себе работу. Дал объявление о репетиторстве по математике и вечерами пару дней в неделю давал уроки для оболтусов из пятых-шестых классов.

      Он у меня молодец! По всем предметам учится так себе, а математику щелкает как орешки! На олимпиадах первые места занимал. И за месяц восемь-десять тысяч зарабатывал.

      Дочь тоже хотела помочь, я, говорит, тоже могу как мать, полы мыть!

      Ну, уж нет! Я мыла, а мои дети не будут!

      Так мы и жили. Сейчас, когда я осталась без детей – они уже выросли – я думаю, какое же это было счастливое время!

      … Да, дети выросли. Дочь поступила в медицинское училище. Это в другом городе, у нас такого нет.

      Сын учиться не захотел.

      – А зачем, – говорит, – я, мам, лучше окончу компьютерные