Сибирская рождественская книга. Сборник

верно, знаете, Поликарп Ермолаич, мещанина Петрикова?

      – А! Это что с внучкой ходит? Знаю, брат, знаю. Хоть и не наш брат купец, а хороший человек. А внучка его – что твоя малина-ягода! Вижу, Иван Петрович, что губа-то у тебя не дура.

      – Так уж сделайте такую божескую милость, Поликарп Ермолаич, и вы, матушка Аграфена Ивановна, не откажите помочь мне, а вам за это Бог заплатит.

      – Сватать, что ли? Ну, ладно, ладно. Ты малый честный. Почему же не помочь тебе в добром деле? Сегодня уже поздно ехать, а вот завтра подумаем.

      Жемчужин низко поклонился хозяину и поцеловал руку у почтенной его сожительницы.

      Остальной разговор прошел в шутках со стороны хозяина и в беспрестанном повторении: «Уж как же вам это не стыдно, Поликарп Ермолаич!» – Со стороны хозяйки.

      Ивану опять пришлось не спать целую ночь. Верно, под сердцем кусалось.

      На другой день хозяин Жемчужина, надев свое праздничное платье и помолившись иконам, отправился к Петрикову, а Жемчужин сам не свой пошел к обедне.

      Вероятно, он был в особенном благочестивом настроении духа, потому что дьячок, смотря на усердные его поклоны, не удержался толкнуть в бок пономаря и шепнуть ему: «Вишь, как молится, должно быть, именинник сегодня».

      По окончании обедни Жемчужин еще положил три земных поклона перед образом Михаила Архангела и пошел к хозяину ни жив ни мертв.

      Вскоре приехал хозяин.

      – А славная погода сегодня, Иван Петрович, – сказал хозяин, снимая свой сюртук. – Не худо бы этак вечерком съездить в поле – чайку напиться. А, как ты думаешь?

      – Хорошая погода, Поликарп Ермолаич, – отвечал Жемчужин, в огне как в пытке.

      – Этакое, подумаешь, благодатное лето выдалось, – продолжал хозяин, по-видимому желавший помучить бедного жениха. – Только жаль, что грибов мало. А? Не правда ли?

      – Да, точно неурожай на грибы, – отвечал Жемчужин, мысленно проклиная все грибы на свете.

      – Ну да вот Бог даст дождичков, так авось и грибы покажутся.

      – Да уж полноте вы, Поликарп Ермолаич, мучить Ивана Петровича, – вступилась добрая сожительница. – Посмотрите-ка, у бедного ино слезы навертываются.

      – Ничего, матушка, ничего, потерпит, дело не к спеху. – Но то ли положение бедного Жемчужина тронуло наконец веселого купца, то ли истощился запас его шуток, только он вдруг принял серьезный вид и сказал, разглаживая окладистую свою бороду: – Ну, Иван Петрович, был я и у Петриковых.

      Жемчужин весь превратился в слух.

      – На первый раз, – продолжал хозяин, – пока похвалиться нечем. Старик не прочь, да говорит, что у него мало, а у тебя – ничего, так чтобы не каяться. Вот говорит, как Бог поможет ему зажить своим домком, так я и по рукам. А до тех пор не даю слова.

      Бедный жених опустил голову.

      – Ну, что ж, чего печалиться? – сказал купец, невольно тронутый горем своего сидельца. – Старик ведь не отказывает. Бог милостив, год-два… Веди себя только хорошо – будет и у тебя копеечка.

      – Да ждать-то бы еще ничего, – сказал Жемчужин. –