Сибирская рождественская книга. Сборник

это дело другого роду, – продолжал старик так же спокойно. – Лучшего места для этого в целой реке не сыщешь.

      Иван с изумлением посмотрел на старика.

      – Хорош гусь, – сказал он ему с досадой. – Али тебе смерть человека плевое дело? Али жалости вовсе не ведаешь?

      – Жалости? – возразил старик. – Вот хорошо! Жалеть о всяком дураке слишком будет убыточно.

      Сказав эти слова, старик пошел себе назад, как будто и не его дело.

      Озадаченный, Иван несколько времени смотрел ему вслед. Мысль, что и при смерти его так обижают, задела молодца за живое.

      «Постой же, проклятый старичонка, – сказал он с досадой». Это тебе даром не пройдет. Утопиться я и завтра утоплюсь, а прежде все бока тебе отделаю.

      Говоря это, Иван поспешно оделся и пустился догонять старика. Но то ли старик увидел погоню, то ли так пришло желание, только он стал ускорять шаги, а когда Иван был уже от него недалеко, он пустился со всех ног, откуда прыть взялась.

      – Постой, старый хрен, постой! Я тебе дам дурака с кулака, – кричал Жемчужин вслед старику.

      Старик не отвечал ни слова и бежал, не останавливаясь. Иван за ним. Бегут, только пятки мелькают.

      Вот уж Иван стал нагонять старика, как вдруг тот шмыгнул в ворота одного дома и хлопнул калиткой. – Что это с вами, дедушка? Зачем вы так бежите? – спросила с испугом молоденькая внучка старика, когда тот, облитый потом и едва переводя дух, вбежал в комнату.

      – Ничего, ничего, Анюша. Ступай гостя встречать, – сказал старик, уходя в другую комнату.

      И прежде чем хорошенькая Аннушка могла объяснить себе, что это за гость такой, Иван – пых в комнату!

      Но как бы ни был рассержен он на старика- насмешника, он все-таки сохранил столько ума, чтобы не принять молоденькую девушку за старого хрена.

      Растерявшись совсем при этом неожиданном превращении, он остановился посреди комнаты и только отпыхивался.

      Между тем Аннушка, или Анюша, как называл ее старик, испуганная, в свою очередь, подобным посещением гостя, прижалась в угол и смотрела на Ивана наполовину со страхом, наполовину с любопытством. Несколько минут продолжалось молчание, во время которого слышалось только легкое покрякивание старика в другой комнате. Аннушка первая пришла в себя и, отойдя немножко из угла, обратилась к гостю с вопросом:

      – Вам кого надобно?

      Голос, которым сказаны были эти слова, окончательно расстроил бедного Жемчужина. Надо сказать, что голос Аннушкин был что твой соловушко! Но так как нужно же было отвечать, то Жемчужин, собрав все силы, пробормотал:

      – Мне-с?.. Ничего-с… Как ваше здоровье?

      Аннушка готова была принять его за полоумного, если бы только в этом не разуверяли ее глаза Ивана, в которых было что-то такое, что чрезвычайно понравилось девушке.

      – Я слава Богу, – отвечала она на ловкий вопрос Жемчужина. – Как ваше?

      – Мое-с… так, ничего-с… слава Богу.

      И снова замолчали. А дедушка продолжал себе покрякивать в другой