Синий шиповник. Дарья Безинская

Что ты хочешь от нас? – пошла в наступление Галина, уронив одеяло с обнаженной груди.

      – Глеб, ты что-то можешь ответить? – обратилась я к нему.

      Поэт молчал.

      – Это наше дело! Наши игры! – не унималась моя бывшая соседка.

      – Ну, я вижу, что вы выиграли, – тогда мне эта фраза показалась хорошей шуткой в отвратительной ситуации.

      – Мы до тебя доберемся! – Галя начала надвигаться на меня, укутавшись в одеяло, но я закрыла дверь.

      Старалась идти, как можно скорее. На лестнице меня поймал Гоша.

      – Ну, извини, мне просто любопытно, – он сверлил меня глазами.

      – Что за цацка? Им там сейчас не до меня.

      Георгий пошел по коридору, пришлось его догонять.

      – Мир вашему дому! – я не успела остановить парня, он зашел в комнату.

      Галя что-то верещала. Глеб молчал, как всегда.

      – Я тут северным оленем пробегал и браслетик уронил! – Гошина труба голоса звучала очень громко. – Девушка, оденьтесь, меня мама не так воспитывала, чтобы на чужие телеса смотреть.

      Я приоткрыла дверь. Мой сосед по парте защищался от Галины, которая норовила его ударить тапком. Глеб стоял бледный. Он обернулся на меня.

      – Ты за браслетом? – холодно спросил он. – Он – на столе.

      – Ну так бы сразу, – однокурсник забрал мое украшение. – Я – поэт, зовусь я Светик, от меня вам всем – приветик.

      Гоша довел меня до комнаты, продолжая балагурить. Меня уже ждали Лена и Наташа.

      – О, и Кузнечик прискакал, – удивленно протянула Наташа. – Будешь чай? У нас, правда, только три чашки.

      – Да я с ладошки похлебаю.

      В тот момент мне очень хотелось сидеть в нашей маленькой, но шумной компании. Тонуть в звуках смеха, делить чашку с Леной, пытаться забыть странную любовь Глеба. Тогда я была согласна с мамой: мужчины не стоили слез и внимания.

      Максим

      – Я тебя ненавижу, – мой муж говорил это спокойно, его лицо не выражало эмоций.

      – И тебе доброго утра, – на самом деле каждый наш день начинался примерно так.

      Максим сидел на постели, чуть ссутулившись, будто на него свалилась тяжесть земного шара. Я стояла у большого зеркала и причесывалась. Параллельно через отражение изучала игру света на его голых плечах и руках.

      – Не смотри так, – мужчина натянул одеяло повыше, прикрываясь от моего скользящего взгляда.

      – Как? – я повернулась под таким углом, чтобы больше не встречаться взглядом с супругом.

      – Ты постоянно так смотришь…

      – Я, может, хочу написать твой портрет. Поэтому изучаю.

      – Ты можешь больше не приходить? – его голос был похожим на выжженую степь, сухую и безжизненную.

      – Ты знаешь, что это невозможно.

      Я тоже ненавидела Максима. Я была бы не против больше не приходить жить в эту квартиру, обставленную по вкусу его матери, не вести неприятных речей. Но у меня была совсем не радужная альтернатива.

      После истории с Глебом меня все-таки достали. Галя распустила грязные слухи, якобы я к ней приставала. Конечно, это все бродило по университету в виде досужей болтовни.