Ненависть навсегда. Николай Александрович Масленников

то целую жизнь верой и правдой прослужит.

      – Теперь понятно, отчего ты каждый день их драишь.

      – Сук судят по глазам, мужчин – по прическе. А служивого судят по обуви. Это считается его вторым лицом, ты слышал об этом? Взгляни-ка на свои.

      Выдыхая крепкий дым, Дежурный опустил взгляд. Сапоги как сапоги, подумал он, только слегка потрепались и не блестят. Да и нужно ли это? Через полторы недели они окажутся в мусорном баке. Он – молодой майор, и следит за своей карьерой, нежели за армейскими сапогами.

      Дежурный затянулся, красный кончик сигареты пылал, комната устилалась туманом. Ему показалось или этот усатый сукин сын позволяет говорить что-то нравоучительное?

      – Убрал живо свои говнодавы со стола, – сказал он начальническим голосом.

      Повислый медленным движением перевел два глазика на Дежурного, хотел сцепиться, но кое-что осознал.

      – Мать твою, ну и слово. Где ты его взял – «говнодавы»? От малых нахватался?

      – Из книг вычитал. – Заслышав еще одно странное слово, Повислый недоверчиво прищурился, и Дежурному пришлось выпустить облако дыма, чтобы скрыть улыбку. – В книгах таится великая сила, Повислый.

      – Тебя не смущает, что чтение это бабский удел?

      – С чего бы?

      – Мужик создан действовать, отсиживать зад за чтением не в его природе. – Убрав ноги, Повислый теперь раскачивался на ножках стула, и с каждым счетом делал это все амплитуднее. – Этим занимаются сопливые девки.

      – Да ну? А как же дети, профессора? Что, по-твоему, читают бабки, отжившие свой век, но у которых еще осталась привычка жизни? Их впирает Донцова, ведь там любовь и убийства. Так они вспоминают, что было, и готовятся к тому, что будет, то есть, к смерти.

      – А я вижу, ты шаришь! Сразу так и не скажешь, что увлекаешься книжками!

      Своим язвительным тоном Повислый хотел вывести Дежурного из себя. И, признаться, у него это получилось. Слова ощущались как пощечина. Дежурный, который провел половину жизни в учении, а другую в терпеливом служении, двинулся большими шагами к тюремщику. Приблизившись вплотную, он склонился и назидательно вынес палец, чтобы Повислый раз и навсегда зарубил себе на носу.

      – Книжками увлекаются люди, которые витают в облаках и ни капли не разбираются в жизни! Литература создана для салаг! Только зеленые мальчишки ставят перед собой задачу набраться ума с каракулей. Но ты не вынесешь что-то для себя с чужих историй! Постичь правду жизни можно только в жизни самой, а не на листе бумаги, где через каждое слово чертово прилагательное!

      Повислый выругался, прежде чем поджать усы и отвернуть лицо в сторону, будто при виде чего-то противного.

      – Меня эти прилагательные тоже бесят! В школьные годы заставляли читать, и меня это занятие просто убивало!

      – А ведь считается, чем больше литературы ты прочитал, тем умнее! – продолжил рассуждение Дежурный, чтобы коллега понял его позицию. – Но кто бы ни говорил, ни доказывал значимость книги, мне плевать на их мнения