Брюсова жила. Василий Павлович Щепетнев

под куст и с утробным рычанием принялся пожирать.

      – Откуда?

      – Утром охотники лося завалили. Егеря куски, что получше, взяли, а остальное бросили. Не пропадать же добру.

      – Какая охота, где?

      – Да есть местечко в Подмосковье. Для руководства. Охотхозяйство имени… Впрочем, это неинтересно.

      – Но как же ты… А, понял. Магия.

      – Элементарная, – согласился Корнейка. – Перемещение объекта в пространстве при известных координатах.

      Они полежали ещё. Джой от мясной сытости начал распевать свои овчарочно-азиатские песни. О чем видит, о том и поет. «Вот я лежу, наевшись лосиного парного мяся, а рядом обретенные друзья ведут задушевную беседу. Как сладостен миг покоя!»

      О том ли пел Джой или нет, Санька точно не знал. Домысливал. Сочинял. Потом сочинял свое, но выходило куда как менее складно. За собаку думать легко, а вот по-человечески…

      – Пора, – поднялся Корнейка. Он посмотрел банку на свет. – Процесс пошёл.

      – Какой процесс?

      – Структуральная модификация. Теперь и жуки, и личинки к картофелю будут чувствовать одно отвращение и станут питаться исключительно сорняками, – с этими словами он вытряс из банки жуков на ближайшую грядку. – Мало того, своим энтузиазмом они будут заражать всех жуков и всех личинок, с которыми столкутся.

      – Значит, все? Колорадского жука больше нет?

      – Увы. Надолго эти качества не сохраняются. Перекуется только поколение этого года. Но поле даст полуторный, а то и двойной урожай, что тоже хорошо.

      – Ещё бы.

      – А мы… Мы теперь можем погулять по окрестностям деревни, если ты не против.

      Санька против не был. Уходя, он посмотрел на рядок – не то, чтобы не доверял Корнейке, а из любопытства.

      Жуки с удовольствием устроились на осоте, и, похоже, до ночи колючий враг не доживет. Хорошая штука – магия, подумал он.

      – Наука тоже может многое, если с умом, – будто прочитал его мысли Корнейка. – Тот же ДДТ, ядохимикат, не разбрасывайся им налево и направо, большую пользу принести бы смог.

      – Значит, и магия может навредить?

      – Запросто. Семь раз отмерь, а потом ещё семь раз, и только потом решай, применять магию, или можно обойтись тряпкою. Вот осот. Сейчас он вредный, а не будь его вовсе, как знать, не объявится что-нибудь вреднее вдесятеро. Прежде болезнь была, оспа. Извели. Ура, ура, и тут же СПИД вылез.

      – Но жуки…

      – Это у меня дополнительная нагрузка по биологии. Задание на лето – придумать и испытать на одном поле средство от вредителей. Я ведь на весь земной шар не замахиваюсь. Даже на район. Одно-единственное поле. Ну, идём?

      Они шли не в деревню, рано. В Дом Дикого Барина. Санька решил показать Дом Корнейке. Даже не сам Дом, а Парк. Как-никак, достопримечательность. Почти союзного значения. Что такое «Союзное Значение», Санька твердо не знал, но так говорили о чем-нибудь особенном, небывалом.

      Парк, что окружал дом, казался дремучим лесом. Ещё бы. Никто деревьев не рубил. Даже заядлые чирковцы, которые, отвернись, тень прихватят, и те обходили парк стороной. Нет, время от времени