Брюсова жила. Василий Павлович Щепетнев

Корнейка подтягивался, Санька приседал. Корнейка раз, и он раз. Поровну. Ничья со счетом пятнадцать – сорок. Терпимо. В Чирках парень есть, Витька Лисауков, тот пятьдесят раз подтянуться может. Очень сильный.

      Всё, хватит. Завтра он чуть раньше проснется, и будет заряжаться наравне с Корнейкой. Или почти наравне. Постепенность нужна в нагрузке, в книжечке написано, «Физическая культура для всех».

      После того, как выпили по стакану молока (парного, мама с соседкой договорилась, своей коровы у них не было), подошёл и Пирог.

      – Мам, мы в Буденовский лес пойдем, – предупредил Санька.

      – К обеду возвращайтесь!

      Поблизости от деревни было два леса – Буденовский и Ракитный. Ракитный не потому, что там ракиты росли, просто когда-то он барину принадлежал, генералу Ракитному. А Буденовский прежде, до Буденного, звался Шишовским. Вчера они не решили, в какой лес идти, и Буденовский выговорился сам собою.

      Наверное, причиной было то, что Ракитный лежал к югу от Лисьей Норушки. Именно оттуда и слышен был ночью зловещий вой. Ночью всё зловещее. Половица скрипнет, или кошка Мурка глазами сверкнет – не по себе даже дома. А уж в парке – в каждом кусте страшилище мерещится. А днем ничего, днем не страшно, но всё-таки идти в ракитный лес не хотелось.

      До Буденовского леса было восемь километров. Два часа ходьбы бодрым шагом. Сбоку трусил Джой. Джой, пожалуй, и волка загрызет. Или даже двух.

      – Мои вчера весь вечер радовались, как хорошо будет Норушке, если цеха у нас построят. И зарплаты, и газ проведут, и пятое, и десятое, – рассказывал Пирог.

      – И у нас то же самое, и по всей деревне, наверное. Плохо, да? – повернулся Санька к Корнейке.

      – В том, что люди хотят хорошо жить, плохого нет.

      – А завод? Мы-то думали, он вредный! И в телевизоре…

      – Завод сам по себе не вредный, не полезный.

      – В людях дело?

      – В людях, конечно, тоже.

      – А в ком ещё?

      – Есть на свете, вернее, во тьме и нелюди.

      – Вурдалаки, да? – сейчас, в залитом солнце полях говорить о вурдалаках было совсем не страшно.

      – Вурдалаки – это потом. Следствие.

      – А причина?

      – Не знаю.

      – Не знаешь?

      – Нет. Стараюсь узнать.

      Санька вздохнул украдкой. Узнаешь что-нибудь в Буденовском лесу, как же. Трата времени. Нет, чтобы пойти в Чирки, в контору и сказать неведомым злодеям: «Ваша песенка спета, господа вурдалаки! Руки вверх!»

      Словно услышав его мысли, Корнейка сказал:

      – Хорошо бы, конечно, побрызгать на чирковских злодеев волшебным эликсиром и превратить всех в добрых волшебников, или, на худой конец, в статуи, да только они отбрызгиваться начнут. И со злодеями туманно. Эликсир статуйный штука в природе редкая, направо-налево плеснёшь, он и вышел весь. Где новый брать?

      – Кто строит завод, тот и злодей, – высказал предположение Пирог.

      – Скоро вся Норушка землю заводу отдаст, каждый акционерам станет, их тоже – в статуи? Этак у нас вся страна станет Страною Статуй.

      – Так что же делать будем?

      – Траву