Брюсова жила. Василий Павлович Щепетнев

не в институт, а в пастухи прямая дорога.

      – Медвежий угол без медведей, – поддержал и отец.

      – В Чирках уже ремонтируют школу, да капитально, крышу перекрывают, а у нас закрыли сначала на год, а получается – навсегда.

      – Строительство пойдет серьёзное, техника правильная, отсюда и заработки.А то хоть в Москву подавайся, – отец отчего-то Москву не любил, и подаваться в неё считал крайней степенью нужды.

      – Молодёжи будет где работать, перестанут уезжать, – продолжала мама, – Сколько их отъехало в город, да хорошо, если треть устроилось прилично.Вспомни Клиновых, кем Ольга-то стала? А была лучшей ученицей!

      – Опять же не деньгами получим за паи, а акциями. Деньги что, в любую секунду изничтожат, в фантики превратят. Акция же – часть завода. Работает хорошо завод, хорошо и акционерам, дивиденд идет. Завод ведь не деноминируешь, – отец с трудом, но выговорил мудреное слово.

      – Люди приедут новые, иностранцы, настоящему английскому подучимся!

      – Язык, действительно… хорошо. Особенно ребятне. Ты как, Санька, хочешь на настоящем английском говорить?

      – Отчего не поговорить, – ответил Санька. Какие-то они сегодня странные, родители. Взбудораженные, восторженные, но восторг немножко поддельный, химический, вроде чая, который привезла мама из области ещё прошлым летом. «Серый Граф» назывался чаёк по-английски.

      – А ты, Корнейка, как насчет английского?

      – Подучиться никогда нелишне. А что, дядя Егор, англичане будут завод строить?

      – Англичане? Точно не знаю. Француз точно есть, Мишель де Рю. Да все равно, сейчас все на английском говорят, и шведы, и французы, и друг степей калмык.

      – А он, Мишель, с вами тоже… по-английски?

      – Нет, зачем? Он и по нашему умеет, смешно, правда: «дорогой русськая други». Вообще-то говорил больше Серафимов, главный менеджер, из Чирков.

      – Крепкий хозяйственник – вставила мама.

      – Не отнимешь. Рассказал, как в Чирках дело идет. Хорошо идёт, есть чем хвалиться. Зарплату регулярно платят, и какую зарплату!

      – Положим, деньги далеко не все, но есть и перспектива! – опять вставила мама.

      – Есть, – не стал спорить отец. – И перспектива, и работа, и зарплата. Выбор простой – либо катиться назад, к сохе, либо присоединиться к современному миру.

      – Ты, пап, прямо как депутат заговорил.

      – Депутат, он порой и дельное сказать может. Ну ладно, молодёжь, вам уже спать давно пора.

      Постелили им под навесом, во дворе. И жарко, лето все ж, да и собака рядом будет, пусть.

      Потихоньку вокруг стало тихо.

      – Знаешь, Корнейка, иногда здесь, бывает, город слышно.

      – Город?

      – Район. Рамонь. Поезд, автомобили, иногда даже бой курантов. В Рамони куранты есть, ещё с дореволюционного времени. По прямой до Рамони тридцать верст будет. Дорогой, конечно, больше

      Свет в дома погас. Не у них одних, во всей Норушке. Отключили таки. Зато звезды будут виднее. Санька глянул из-под навеса.

      С