Гамбит смерти. Василий Павлович Щепетнев

ноги. Я вернулся к постели, ощупью нашел вязаные носки.

      Тихо. Даже сердце замолчало. Я пошарил по столику. Подсвечник удобно лег в руку. Граммов семьсот, чугунный. Каслинское литье.

      Кто? Олег, Аркаша, Страчанский?

      На часах – два пятнадцать. Я вернулся к двери. Стою дурак дураком, жду, когда придут убивать.

      Отодвинув запор, я рывком распахнул дверь. Никого, только потрескивает в камине толстая коряга. Но ручка двери не сама же поворачивалась!

      Пойду, возьму нож-секач. С ним надёжнее.

      Дверь в галерею приотворена. Самое простое объяснение – кто-то проголодался. Хотел разбудить меня, но не решился и сам тайком вторгся на кухню. Но ключи – у меня. Дубликат? Возможно. На поиски – вперед!

      Ободряя себя подобной ерундой, я пробирался галереей, невидимый во тьме, неслышимый в носках.

      Дверь на кухню тоже открыта – настежь. Внутри – полная неподвижность. Я ждал, пытаясь уловить хоть что-нибудь.

      Ничего.

      Пришел, пожрал и ушел, не потрудившись закрыть двери.

      Я направился к плите – за спичками.

      Попью чайку и пойду спать. Крепко– крепко.

      Спичка зашипела, вспыхнула, я потянулся за свечой – и понял, почему стало тепло ногам. Я стоял посреди лужи крови.

      У плиты лежал Олег, и, как маленькая скала, у края лужи черная ладья.

      Спичка обожгла пальцы. Пришлось зажечь вторую. Оставляя за собой следы, я подошел к лампе. В её свете заметил легкий дымок над кровью.

      Шея Олега была почти перерублена. Тем самым секачом из космической стали.

      Сейчас секач лежал на краю плиты.

      Убийство произошло совсем недавно. Минут пятнадцать назад. Удар нанесен сзади и сверху. Убийца зашел за спину сидевшего Олега и рубанул – сильно, точно, хладнокровно. Если он был в перчатках – на секаче только мои отпечатки пальцев.

      Да уж…

      Полотенцем я обтер рукоять. Снял носки, налил в таз воды и вымыл ноги. Можно звать остальных. Один из них – убийца.

      Или оба.

      Со свечой я пошел по коридору. Вдруг еще где кровь? Но сквозняк дунул, и я опять оказался во тьме. Ничего, дойти до камина, там огоньком разживусь.

      Ноги заледенели, горло першит. Ангина грядёт…

      Сильные цепкие руки обхватили меня. Я рухнул на пол и покатился, пытаясь освободиться. До воли оставалась самая малость, когда в ногу вцепились зубы – больно и глубоко. Вурдалак проклятый. Я ударил наугад, подсвечником, удачно, челюсти разжались, но на этом мое везение и кончилось. Шея оказалась в захвате. Я немного побарахтался для приличия, пока тьма ночи не слилась со тьмой моего сознания.

      7. Пятница, 2 часа 43 минуты

      – На, получай! – Аркаша бил неумело, непрофессионально, но старательно.

      – Прекратите, Аркадий Иосифович. Возьмите себя в руки, голос Александра Борисовича раздавался из прекрасного далека.

      Я открыл глаза. Перспектива поразительная – толстые резные ножки стола и крепкие мускулистые ноги в импортных кроссовках. Рибок, спонсор олимпийской сборной.

      – Очухался,