Невидимки. Чак Паланик

выдаю я.

      Она провозглашает:

      – Хорошо! Молодец! Молодец! Вот видишь, все очень просто!

      Я пишу карандашом на листе бумаги:

      вы меня достали.

      Перенесемся в тот день, когда с меня сняли бинты.

      Я не ожидала ничего подобного, но все работники больницы – старшие врачи, доктора-новички, медсестры, вахтеры и даже повара, посчитали, что непременно должны остановиться возле процедурного кабинета и заглянуть вовнутрь. Если я встречалась с кем-нибудь из них взглядом, они тут же неестественно улыбались и выпаливали: поздравляю! Приподнятые вверх края их напряженных губ нервно вздрагивали. Пучеглазые! Так я думала о них всех. И вновь и вновь показывала им картонный прямоугольник с надписью:

      спасибо.

      Потом я убежала к себе. Мне привезли новое хлопчатобумажное летнее платье от Эспри. Сестра Кэтрин до самого ленча занималась при помощи щипцов для завивки моими волосами. В итоге они превратились в залитый глазурью большой торт. Эви принесла кое-что из косметики и накрасила мне глаза. Я надела свое модное платье, желая как можно быстрее вспотеть.

      За все это лето я ни разу не видела ни одного зеркала. Если они мне и попадались, то я не сознавала, что отражающееся в них – это я. Фотографий, сделанных полицией, мне так и не показали. Наконец сестра Кэтрин и Эви закончили надо мною колдовать.

      Я говорю:

      – Ге хойл иока хог геохх.

      Эви отвечает:

      – Пожалуйста.

      А сестра Кэтрин растерянно произносит:

      – Но ведь ты только что поела.

      Я прекрасно знаю, что меня не понимает ни единая живая душа.

      И изрекаю:

      – Конг химмер най гии голли.

      Эви пожимает плечами:

      – Да, это твои туфли, но я ношу их аккуратно. Можешь не беспокоиться.

      А сестра Кэтрин сообщает:

      – Нет, моя дорогая, писем сегодня нет. Но мы напишем заключенным сами. После того, как ты поспишь.

      Они уходят. А я остаюсь одна. И… Интересно, насколько безобразно выглядит мое лицо, размышляю я.

      Иногда быть изувеченным даже занятно. Для чего людям пирсинг, татуировки, скарификация?

      Я веду речь о том, что все это неизменно привлекает внимание.

      Первый выход на улицу раскрыл мне глаза на то, чего я лишилась. Все лето я просто отсутствовала. А вечеринки у бассейнов, загорание на пляжах, знакомства с парнями на тачках с откидным верхом – все это продолжало происходить без моего участия. Я поняла, что для меня подобные вещи, равно как пикники, игры в мяч, концерты, превратились в запечатленные на фотопленке картинки. Которые, кстати говоря, еще не стали фотографиями. Эви всегда все откладывает на потом. Уверена, что раньше Дня благодарения снимков мне не видать.

      Я выхожу на улицу, и мир встречает меня поразительным многообразием красок. В больнице все белое. Мне кажется, что я никогда раньше не видела такого огромного количества цветов и оттенков. Я направляюсь в супермаркет. Обычное хождение между полок с товаром напоминает мне увлекательную игру, в которую я не играла с раннего детства. Я с наслаждением рассматриваю торговые знаки моих любимых фирм-производителей,