Сашка. Владимир Михайлович Зюкин

Ну, хоть чуть-чуть?

      – Конечно, Ксения, – ответил тот, – ведь мы столько лет вместе. – Он прикоснулся щетиной к щеке Ксении.

      – Такой колючий, но такой милый! – прошептала она.

      – Правда, милый? – допустил он иронию.

      – Зачем так? Что за тон? – вздёрнулся у неё подбородок, губы задрожали. – Почему недоверие? Я ждала, беспокоилась…– Тугая грудь её уткнулась в плечо мужа.

      Он голосом виновного ответил:

      – Прости, я скучал. А что же ты не спросишь о втором сыне, да и о родителях?

      – Ах, да, – открыла глаза Ксения. – Ты ещё не рассказал мне, как там у них? Я столько лет не была дома…

      – Плохо там… – отвёл он взгляд.

      – Лёшенька, – сказала она, – немного пусть потерпят, а через год вызовем отца с матерью, и Вову, как-нибудь проживём. Но последнее слово за тобой…

      – Я согласен, – сказал Алексей Трофимович искренне, хоть и подумал, что нелегко будет прокормить большую семью.

      Скрипел и постукивал вагон. Останавливались часто, так ехали до вечера. Малыш, глядя в щелочку, видел снег и маленькие деревья, согнувшиеся, как больные, с редкими, голыми ветками, на которых снежный пух не держался, хоть и летел непрерывно с бескрайних просторов неба.

      9

      Поезд подъехал к конечной станции, освещённой лампами. Алексей Трофимович сказал, что до дома можно добраться на дрезине, только он не хочет кого-то просить, и уж лучше доберутся на автобусе. Дул тёплый ветерок. Где-то в вышине горели огни – то сходились, то ползли в разные стороны. Алексей Трофимович Сашке пояснил, что там находятся две горы – и справа гора Шмитиха, где добывается руда, которую машины увозят, чтоб ссыпать в бункера, потом её отправляют на завод.

      Широкая дорога шла в гору. Навстречу ехали грузовые автомобили – открытые или под брезентом. В автобусе было много свободных мест у окошек, но Сашкина семья почему-то села на переднее сиденье. Молодая женщина, с сумкой на груди и порванными перчатками на пальцах, продавала билеты. Сашка подумал, что бедная тётя не заработала на рукавицы, и пожалел, что сели они не у окошка, а ещё отметил, что едет автобус быстрее, чем поезд, только внизу, где-то под полом, что-то скрипит. Ксения спросила у мужа, где сойти – у базы или у гостиницы? Сашка услышал, что сойдут у гостиницы: оттуда по железной дороге доберутся быстрей.

      Сошли у трёхэтажного здания. Через дорогу, напротив, виднелось похожее здание. Алексей Трофимович пояснил, что здесь скоро будет главная улица, но пока она без названия. Ксения пошла в сторону железнодорожной линии, взяв за руку Сашку. Малыш заметил, что белые бурки её в пятнах. Она, покосившись на эти пятна, сказала, что невозможно уберечь обувь в этом грязном городе. Невдалеке мелькали огни паровоза, они отражались на рельсах лучиками-зигзагами, тянущимися вдаль. За домами будущей главной улицы лепились маленькие, как детские, домики с крохотными окнами, выглядывавшими на уровне сугробов.

      – Видишь, Саня, в каких условиях люди живут…– показал на домики Алексей Трофимович.

      – И мы недалеко с тобой ушли, –