Посмертная месть. Михаил Черненок

рассказать? Как он, без завихрений?..

      – Я всего один раз Николая видела. В прошлом году, когда Евгений Павлович получил благоустроенную квартиру в железнодорожном доме и приглашал нас с Олегом на новоселье. Николай был там как бы в роли тамады. Весь вечер шутил и предлагал смешные тосты. Гости ухохатывались. Ну а «завихрение» у него разве только… необычная женитьба.

      – В каком смысле?

      – По шепоткам гостей я поняла, что Николай закончил железнодорожный техникум и работал машинистом электровоза на Кузбасском направлении. Кажется, в Кузнецке познакомился с красивой молодой женщиной и отбил ее у какого-то очень богатого коммерсанта. Чтобы избежать мести, бросил электровозную работу и укрылся в Таежном. Может, это бабьи сплетни, но такой вот разговорчик соседки Бормотовых вели между собой. Хотите узнать правду, проверьте.

      – Проверкой любовных отношений уголовный розыск не занимается. – Голубев поднялся. – Лариса Васильевна, вдруг Олег появится дома, скажите ему, чтобы срочно зашел в милицию.

      – Зайдет, если будет в состоянии передвигать ноги.

      Глава IV

      Чем больше Голубев размышлял о загадочном исчезновении Люлькина, тем сильнее у него крепло убеждение, что жизнь Олега завершилась трагически. В том, что убийство на совести «брокеров», Слава не сомневался. Проблема заключалась в другом: где преступники упрятали труп потерпевшего и куда скрылись сами?..

      У небольшого кирпичного особняка со светлыми окнами и стильным крыльцом внимание Голубева привлекли два парня, укреплявшие над дверью вместо примитивной вывески «Вино-водка» другую, похожую на яркий праздничный транспарант: «Французские вина и коньяки». Тут же, возле черного японского джипа с затемненными стеклами, стоял молодой рослый мужчина в распахнутом малиновом пиджаке и давал парням руководящие указания. Голубев, узнав бывшего биатлониста, а ныне предпринимателя Красноперова, подошел к нему. Поздоровавшись, с наигранным удивлением спросил:

      – Всеволод, ты всерьез надумал заняться торговлей импортной гадостью?

      – Вячеслав Дмитриевич, реклама – двигатель торговли, – улыбнувшись, ответил Красноперов.

      – Сколько же будет стоить, допустим, поллитровка парижского коньячка?

      – На уровне ереванского.

      – Серьезно?!

      – Вполне.

      – И не стыдно тебе дурить российский народ?

      – Богатые сраму не имут.

      – Когда вы, богачи, успели обморозить глаза?

      Красноперов захохотал:

      – В Сибири это сделать нетрудно.

      – Да… «Сибир, Сибир – ты белый, как кефир», – сочинил один немецкий поэт на русском языке.

      – Мы, Дмитриевич, стихов не сочиняем. У нас – проза жизни.

      – Ага. «Как живете, колхознички?» – пошутил однажды большой начальник. «Хорошо живем!» – пошутили в ответ колхозники. – Голубев посерьезнел. – Всеволод, у меня к тебе есть конфиденциальный разговор.

      – Без шуток?

      – На полном серьезе.

      – Пошли в машину. Там нас никто не услышит.

      Когда